Шуга

Ладонями глаза накрой.
Ты помнишь, в детстве так бывало:
Нам жизнь коленки разбивала
И лбы царапала нам в кровь.

А мама ахала: «Мой мальчик!..»

А ты играл мячом своим,
Катился по земле твой мячик,
И ты бежал, бежал за ним.

Мы чтили мяч, не чтили кукол.

Земля и мяч – они круглы,
Но на пути встречался угол –
И мы таранили углы!

Сидишь, окурок теребя,

Ты по-мальчишески не робок.
Крутою жизнью в подбородок
Сегодня стукнуло тебя.

А мы спешим, – и скачет мячик,

И где-то угол зашибёт…
И через все года: «Мой мальчик,
Терпи, до свадьбы заживёт!»

1965

Рассказань

Расскажи мне сказку,
деревня Рассказань.
Очень прошу тебя рассказать.
Ты ветрами-вьюгами
Её мне напой.
Босиком стану я
на холодный пол
Да в окошко лунное посмотрю,
Папироску горькую посмолю.
Снегом некатанным
Тебя занесло,
Ветром негаданным
К тебе меня занесло.
Мне снега глубокие
на грудь положи,
Как друзья далёкие живут,
расскажи.
Пьют ли за меня ещё
Хмель-вино?
Я в родимом городе
не бывал давно.
Там в высоком тереме
Жила княжна,
Может, уж теперь она
Чья жена?
Аль меня, царевича, ждёт-пождёт,
Пишет письма долгие,
Напишет – пожжёт?
Ты мне в сказке сказывай
Всё как есть,
Я не прогневаюсь на худую весть.
Только, может быть,
чуть-чуть загрущу,
Только, может быть, губу закушу.
А ещё, пожалуйста, дай ответ:
Добрый я молодец
Или нет?

1966

«Ветер светлые ветви полощет…»

Ветер светлые ветви полощет.
Накренился апрель к рубежу.
Я сюда, как на Красную площадь,
По просохшей тропе прихожу.

Попрощаться и – в путь. До свиданья!..

На просторный берёзовый лес
Опадает озноб ожиданья
С колокольни высоких небес.

Средь стволов замираю покорно –

Всё отчётливей слышится мне:
Набухают корявые корни
В материнской сырой глубине.

И в висках отзываясь со звоном –

Знать, и вправду исполнился срок, –
К учащённому сердцу – озоном
Подступает берёзовый сок.

И меня над бескрайней и милой,

Что бессмертными нас родила,
Подымает прихлынувшей силой,
Как подъёмною силой крыла!

Высота набегает полого,

И на взмахе крепчает рука…
И дорога моя от порога,
Словно облачко в небе, легка.

«Мы проснулись в минуту одну…»

Мы проснулись в минуту одну
На краю у лесного оврага,
Где глубин отворённая влага –
По студёному, тёмному дну.

Ярь живицы, дурман земляники…

И, срываясь меж сосен в пролом,
По лицу беспокойные блики
Задевают прозрачным крылом.

Для единственной юной любви

Вновь июль повторился на свете –
В колошенье, смешенье, жар-цвете,
С первобытною мукой в крови!

И услышали слитный язык

Птиц, ручьёв и соснового леса:
Будто с памяти спала завеса
На один оглушительный миг!

Родник