Шухов

Левин удивлял Шухова своими руками, причем в буквальном смысле. Перед тем как сесть за рояль, пианист просил дать ему чашу с холодной водой, дабы охладить кисти рук — они были у него всегда горячими. А зимой он не боялся погружать руки в снег. Столь безжалостное (как казалось со стороны) отношение к собственному организму импонировало Шухову — он ведь и сам заставлял себя ходить с прямой спиной всю жизнь. К Шуховым Левин приходил с молодой супругой Розиной — они дружили семьями. Розина Левина, так же как и ее муж, была ученицей Василия Сафонова, директора Московской консерватории, которую она окончила с золотой медалью в 1898 году. Левины любили играть на фортепьяно дуэтом. В 1907 году они выехали в Германию, где много гастролировали, оттуда были интернированы как российские подданные, переехав в США. В 1938 году музыканты стали профессорами легендарной Джульярдской школы в Нью-Йорке. Розина Левина намного пережила своего супруга, воспитав плеяду блестящих пианистов, самый известный из которых — Ван Клиберн, победивший на Первом Московском музыкальном конкурсе им. П. И. Чайковского в 1958 году. Вот какая связь времен: Шухов — Левины — Клиберн!

Ну и конечно Шаляпин — друг Рахманинова, живший неподалеку, на Новинском бульваре. Вот кто был подлинной, а не мнимой (как сегодня) звездой. Его Шухов мог слушать часами, заводя граммофон. Поклонники носили певца на руках. Как-то после концерта в Большом театре зрители выпрягли лошадей из поджидавшего Шаляпина экипажа и так и повезли его домой на Новинский. Шухов ценил и иностранных певцов — например Аделину Патти, самую высокооплачиваемую певицу эпохи и любимую исполнительницу Джузеппе Верди (у этого композитора, кстати говоря, Шухов очень любил оперу «Дон Карлос»). Патти поклонялись не только в Европе и Америке, но и в России, куда она неоднократно приезжала и где сложился ее культ. Однажды услышав певицу еще в студенческие годы, Шухов сохранил эту свою привязанность на всю жизнь. Он любил слушать в ее исполнении арию Розины из оперы «Севильский цирюльник» и Виолетту в «Травиате».

В гостиной собирались друзья дома, архитектор Константин Терский, инженер Артур Лолейт, приходили не только представители технической интеллигенции, коллеги по работе, инженеры из конторы, но и профессора Московской консерватории, в частности Игумнов и Гольденвейзер. Шухову готовы были внимать и те, кого хозяин дома особенно привечал, например, скульптор-академист Владимир Беклемишев, ученик Чайковского виолончелист и фабрикант Юлий Поплавский. Устраивалось нечто вроде музыкального салона, где мог выступить и хозяин дома. Владимир Григорьевич баловал собравшихся собственным исполнением романса «Благословляю вас, леса» на музыку почитаемого им Чайковского и стихи Алексея Константиновича Толстого:

Благословляю вас, леса,
Долины, нивы, горы, воды,
Благословляю я свободу
И голубые небеса!

Сколько в этом совершенном произведении сосредоточено любви к жизни, к природе, что позволяет назвать его подлинным гимном. Романс относят к лучшим творениям Чайковского, расценивая его как свидетельство религиозно-философских исканий композитора. Шухов мог часами говорить о чудесах природы, хорошо зная флору и фауну, разбираясь в ней не хуже иного биолога или зоолога. Вот одно из его высказываний: «Что красиво смотрится, то прочно. Человеческий взгляд привык к пропорциям природы, а в природе, по Дарвину, выживает то, что прочно и целесообразно»^{163}. Этот принцип он претворил и в своих конструкциях.