Вторая сложность очевидна. Звуки преходящи; отзвучав, они в тот же момент исчезают бесследно. Их нельзя обнаружить методами археологии, они не фиксируются в исторических источниках и не могут быть воспроизведены. Универсального описания звуков и шума не существует, оно в высшей степени индивидуально. Эта неопределенность дает простор интерпретациям, ошибкам и мало располагает к доверию. Лишь в конце XIX в. звук, музыку и шум стали записывать. Сейчас мы знаем, как на самом деле звучал голос Отто фон Бисмарка: он был решительным и твердым, относительно высоким, но не фальцетом, как его описывали раньше. А вот как говорил Фридрих Великий, который жил на сто лет раньше Бисмарка, мы не знаем и не узнаем никогда.
Мои заметки по истории шума смогли превратиться в книгу лишь благодаря помощи множества людей. В первую очередь я благодарю моего литературного агента Даниэля Вихманна и агентство Петры Эггерс за доверие к этому проекту. Книга по истории шума? Когда я заводил о ней речь, многие смотрели на меня с немым вопросом. Я благодарен издательству Rowohlt, и в особенности Даниэлю Мурзе за их смелость. Огромное спасибо моему редактору Кристиану Веллеке за его полезную критику моей рукописи. И, разумеется, спасибо тем, кто мне ближе всего: моим сыновьям Финну и Мике (за их терпение), моей любимой (которая с самого начала ободряла меня и поддерживала, сама будучи успешным автором с многолетним стажем), моему отцу, моим друзьям и участникам моей группы, которых я столько лет бесил своей громкой игрой на ударных.
Звучание мира чарующе. В 2019 г. мне посчастливилось в течение нескольких недель слушать шумный Нью-Дели и неописуемую тишину королевства Бутан в Гималаях. С одной стороны, безумная какофония, которая кажется непереносимой. С другой – медитативный покой монастыря с единственным монахом, расположенного на горном плато на высоте 4300 м, где слышны только шум ветра, дыхание и потрескивание горшка на костре.
Если вы не знаете, куда деться от шума, возможно, эта мысль вас утешит: человечество страдало от него на протяжении всей своей истории. И наша эпоха – не самая громкая из всех. Но достался нам именно этот шум, и именно с ним мы должны разобраться.