Шум прошлого

Пустой желудок сводило, будто собаки кусали. Как быть? То ли самому идти к отцу и мачехе прощения просить, то ли выждать? В квартире стояла мертвая тишина. Так хотелось есть, что он не выдержал и тихонько приоткрыл дверь. Как вор, на цыпочках он пробрался к холодильнику на кухне, открыл тяжелую дверцу «Севера». В карманы спортивных штанов сунул кусок колбасы, бутылку кефира и запустил руку в кастрюлю с супом. Большой кусок холодной говядины, облепленный вареной картошкой, он запихнул целиком в рот. Скользкие жирные руки отер о себя, достал из хлебницы батон и бесшумно вернулся в свою комнату.

Никто с Шурой не разговаривал, проработок не делал.

Утром на кухонном столе он нашел приготовленный завтрак и деньги, рядом записка: «Для пропитания», без подписи, а почерк Кати.

Так в семье у Шуры началась другая жизнь, если с отцом пересекались — здоровались, Шура с надеждой в голосе, а отец сквозь зубы. Тетя Мила всегда в рот отцу смотрела, а тут совсем стушевалась. Катюха свой тон тоже сменила, шуточки оставила и на него, как сквозь стенку, смотрит. День за днем, неделя за неделей. Шура деньги экономил, покупал себе жрачку, хранил ее в сетке, вывешивал в форточке за окном (боялся, что их домашний кот сожрет). Он не знал, что нужно сказать отцу и мачехе. Чем дальше шло время, тем атмосфера в доме становилась тяжелее.

* * *

Шура своей единокровной сестры боялся и обожал её. Внешне Катя была похожа на мать — не по возрасту высокая, худенькая, модно одетая, а характером в отцовскую породу. Он завидовал ее веселой общительности, легкости ума. В свои шестнадцать лет она выглядела старше и пользовалась успехом не только у сверстников, но и у «стариков». Было в ней что-то огненное. Он ей как-то со злобой сказал: «Подожди, скоро выльют на тебя ведро воды и погасят твой костерчик». Шурик надежно хранил один секрет, он за Катюхой много и часто подглядывал.

От этого он влюблялся в нее еще больше. Ревновал ко всем. Когда звонил телефон, он старался схватить первым трубку и, если слышал: «Позовите Катю», отвечал: «Катя ушла в кино с…», ляпал наобум имя, лишь бы отфутболить поклонника, это помогало, но ненадолго.

Был у отца любимый ученик. В этом году он готовил выпускной спектакль в институте. Приходил почти через день репетировать. Катюша им брезгала, и сердце ее замирало от страха, когда они оставались наедине в квартире (она сама Шу-рику об этом говорила). Началось с того, что ученик должен был разучить танго для своего спектакля и отец для тренировки предложил ему Катюшу. Отец сидит иногда в комнате, иногда отсутствует, пластинка крутится, музыка льется, они танцуют, ученик реплики разучивает, входит в образ, а она посмеивается над ним. И вдруг как оттолкнет его от себя да закричит: «Фу, какой ты противный! Весь липкий, да мелко дрожишь, не смей ко мне прикасаться!» И убежала к себе в комнату. Шурик все это наблюдал из своего угла. Студент побледнел, чуть в обморок не упал. С тех пор Катюха избегала его и, когда он приходил репетировать, старалась из квартиры исчезать. А студент стал сходить по ней с ума, под окнами дежурил, звонил по телефону, молчал и сопел в трубку.

Однажды Шура издалека его заметил на улице. Снег мокрый шёл, народ после работы серой толпой валил из метро, студент с шарфом до глаз, челка до бровей, дублёнка солдатская с поднятым воротником, выслеживает жертву, а она перед ним в толпе, худенькая, немолодая женщина. Он её настиг, под ручку взял, и та размякла. Шура успел заметить, что парень шарфом вязаным большой фингал под глазом маскирует.

Катя не была легкомысленной девушкой, но так себя свободно держала, что некоторым приходило в голову её осуждать. Она много читала, её тянуло к взрослым разговорам, допоздна оставалась с друзьями родителей, вслушиваясь в их заумные беседы. Отец обожал её — она обожала его! Он гордился ей — она гордилась им! Шурика обижало, что она относится к нему несерьёзно, поучает его, а он ведь старший брат. Шура её однажды оборвал и брякнул: «Яйца курицу не учат», это он от деда вспомнил. Катя со смеху чуть не умерла.

Вот и решил он однажды её проучить, чтобы не слишком зазнавалась.

Случайно Шурик узнал, что спецшкола Кати собирается устроить субботник в той ШРМ, где он учился. Он с ребятами из «рабочей молодежи» до сих пор встречался, бывало, они его в свои компании звали, он им на гитаре блатные песни пел, курили, выпивали, девчонок простых лапали, они от Шуры млели, знали, что его отец — знаменитый артист.

Договорился он со своими приятелями, как нужно Катю напугать.