Шум слепых

Он избивал её, угрожал, шипел и мучил так, что живому не присниться, но привыкшая к жестокости девочка не посмела просить помощи. Она молчала сквозь боль, потому что привыкла, потому что не научилась защищаться от недругов. У неё не было даже представления между добро и злом. Её глаза были такими холодными и безжизненными, что они тушили пламя в груди демона. Молчание и кровь девочки вскружили голову мальчику. Придумав новую пытки, щелкнул пальцами и пинками отправил к началу лестницы, что вела только вниз. Круглая, как в средневековых башнях. Девочка оступилась и покатилась вниз. Хрустели её лёгкие, ноги и руки, она не могла остановиться, продолжала молчать и принимать на себя все удары в жизни. И слышала в ушах гогот сущего дьявола.

Долго катилась. Хрупкая светлая девочка скатилась кубарем с лестницы и оказалась в абсолютное белой квадратной комнате. А за ней кровавый след. И видит перед собой небольшую дверцу, как Алиса, квадратную, почти незаметную. И ползёт эта девочка, цепляясь сломанными пальцами за пол, затягивая тело в комнату. Дурной этот ребёнок? По мне это дитё с разрушенной душой обладал сильной волей. Может, даже жить не хотел, но полз сквозь боль и смех недругов, тянулся к выходу. И когда её красные пальчики дотянулись дверки, отворили её…. Лавина снега вырвались из этой арки, выбив и дверь, и придавив ребёнка к себе. Снег забивал рот, нос, лез под одежду. Всюду было. И было так холодно и больно. Одиноко.

Лежит эта девочка, смотрит в потолок и принимает на себя удар судьбы, снова и снова, бьётся её сердце, а глаза с цветом океана пугают неписанной безразличностью ко всему. И внутренний дьявол шепчет. Пугает даже надменного юного демона, подошва ботинок которого придавливала к снегу ладонь ребёнка.

Этот юноша был во всём красно-чёрным. Он кружил над ребёнком и тонул в безразмерном холоде, исходящего от девочки. И даже когда озлобленный схватил её шею, стал интересоваться её бесхребетностью, на него смотрели эти глаза. Этот взор проникал в его бездну, ядом проносился по телу, вызывая сущую муку для существа, что так посмел изгаляться над невинным.