Шумел Камыш (СИ)

Выпив чёрный кофе, включила аудиокнигу и, разместившись на диване в гостиной, принялась ждать полковника. Впрочем, не прошло и получаса, как я провалилась в сон из прошлого.

Тяжёлый…

Липкий…

С привкусом тлена.

… Я укачиваю Никитку… Совсем ещё грудничка, прямо в коляске.

За окном темень, только ветер гонит мелкие снежинки, завивая их в воронки и швыряя в стёкла многоэтажек.

Веки отяжелели и слипаются сами собой… рот беспрестанно открывается в зевоте…

Мне тошно… Физически. Скорее всего от голода и недосыпания… А быть может из-за ещё одной беременности, о которой мне пока ещё неизвестно...

Громкий хлопок входной двери заставляет меня вздрогнуть и тут же сжаться внутри.

Муж не разговаривает со мной уже одиннадцать дней. И я, кажется, не помню причину нашей ссоры… Правда, остро чувствую за собой вину…

Славик раздевается в прихожей, нисколько не заботясь о покое сына, и проходит в единственную существующую в нашей однушке комнату. Я поворачиваю к нему голову, чтобы улыбнуться, но натыкаюсь на стену холодного отчуждения.

Как будто я – пустое место…

Через какое-то время Никитка наконец засыпает, давая мне немного времени на сон, и я плетусь к дивану. На нём, отвернувшись к спинке, спит мой муж.

– Слав, ты чего не разобрал? – легонько трясу его.

–Мне так удобно, – дёргает плечом, сбрасывая мою руку.

– А я? Где мне спать?

– А твоё место вон там, – качнув головой в сторону прихожей, – возле порога.

От обиды перехватывает горло.

– Слав… – слёзы горошинами текут по щекам.

Он резко разворачивается и хватает меня за запястье, оставляя своими пальцами клеймо принадлежности… На его губах застывает странная полуулыбка. Всё вокруг уходит на второй план. Я пытаюсь вырваться…

– …Кара...

– Отпусти… Не хочу… Не хочу… – с бессильным ужасом забилась в мужских руках, замолотила кулаками по груди, плечам… по всему, до чего смогла дотянуться.

– Это я, Кара. Я, – Быстро-быстро заморгала, фокусируя взгляд, и через секунду ко мне пришло узнавание.

Полковник…

Сон. Всего лишь сон.

Это нереально…

Все мышцы разом расслабились. Казалось, из лёгких вдруг вышел весь воздух.

Слёзы брызнули из глаз сами собой. Бесконтрольно. Потоком. Будто с горной реки.

Горячие до боли…

Жгучие до горечи…

– Тише, девочка, – он с лёгкостью перетащил меня к себе на колени, и я мгновенно почувствовала себя маленькой девочкой. Растерянной. Испуганной. И совершенно несчастной.

Отдавшись во власть нахлынувших эмоций, я уткнулась в мужскую грудь и разрыдалась. Горько. Отчаянно. Выплёскивая всё, что копилось внутри и мучило, не давая мне жить свободно. Всё, что не позволяло дышать полной грудью, раскалённым железом обжигая сердце.

Моё тело сотрясали сдавленные рыдания. Я выла. Судорожно комкая пальцами мужскую рубашку... Тесно прижимаясь к большому и сильному полковнику... А он покачивал меня на коленях, ласково гладил по волосам и время от времени что-то тихо нашёптывал на ухо. Что-то успокаивающее… нежное.

Как когда-то папа… своими объятиями, укрывающий меня от всего мира.

Вскоре я более или менее овладела собой и, всё ещё дрожа, сумела просипеть:

– Нам, наверное, лучше уехать… – Грудь под щекой окаменела.

– Прости меня, – полковник обхватил ладонями моё лицо. – Прости, – частыми, прерывистыми поцелуями осыпал губы, скулы, глаза, волосы…

– Ты… – выдохнула, держась за его шею.

Мужчина внезапно прекратил поцелуи и, накрыв рукой мой затылок, прижал голову к своей груди.

– За всё… – прошептал в макушку. – Прости за всё…

Я затаила дыхание, вслушиваясь в учащённое сердцебиение полковника.