Шумел Камыш (СИ)

– Конечно здесь. Она и попросила вас привезти, я же вам говорил, – объясняет им Назар… или Слава… Господи!

Дрожа от страха, я торопливо вытираю мокрое лицо в попытке скрыть своё состояние – нельзя пугать детей, иначе они могут наделать глупостей.

Дверь открывается, и в комнату вбегает радостный Никитка.

– Мам, привет! – находит меня глазами.

– Привет, мои сладкие, – улыбаюсь, как можно шире и спешу навстречу.

– А где дядь Слава? – спрашивает Зоря, притормозив в проёме. Я слегка теряюсь от его вопроса и замечаю за спиной сына Назара. Его лицо в эту секунду ничего не выражает и напоминает застывший детский пластилин.

– Дядя Слава на работе, – непринуждённо поясняю я и, обняв одной рукой Никитку, протягиваю вторую Зоре, подзывая к себе. Сын в ответ сверкает улыбкой и подбегает. Доверчиво прильнув, он запрокидывает голову, всматриваясь в мои глаза.

Котёнок… Как же он всегда тонко чувствует мои эмоции.

– Как долетели? – подвожу их к одной из кроваток и усаживаю.

Никитка нетерпеливо ёрзает, приступая к своему увлекательному рассказу. А я… Я не могу оторвать от детей глаз. Просто не в силах заставить себя перевести взгляд на мужчину.

Моё поведение ему не по нраву, и Назар за одно крошечное мгновение подлетает ко мне и крепко стискивает плечи.

Я внутренне напрягаюсь, колени вздрагивают.

– Моя хорошая, – мужская рука съезжает вниз – на спину… потом спускается на ягодицу и до боли её сжимает. Никитка продолжает беззаботно болтать, а Зоря непонимающе на нас таращится.

– Назар, д-давай… – заикаясь, поднимаю на него глаза. – Давай отправим… детей поиграть? – и, гулко сглотнув, шепчу дрожащими губами: – Прошу, пожалуйста.

Он долго не отводит от меня взгляда, а после резко выдыхает, заставляя меня испуганно дёрнуться.

– Только в этот раз, – строго предупреждает. – Мы семья. И впредь между нами не будет тайн. – И только он договаривает, как неожиданно раздаётся трель звонка. Рванув вперёд, мужчина широкими шагами пересекает комнату и выходит, захлопывая за собой дверь, следом глухо щёлкают замки.

Мы остаёмся с мальчишками одни.

– Мам, а…

– Тише! – шикаю на них. – Слушайте меня внимательно. Что бы вам ни сказал дядя Назар, слушайтесь его! Во всём. Мы у него в гостях. Поняли?

– Да, – кивают синхронно.

– Сейчас поиграете…

– А потом поедем к дядь Славе? – подпрыгивает на месте Никитка.

– Дядь Слава обещал, что мы поедем за щеночком… Мам… Мамочка, почему ты плачешь? – встаёт с кроватки Зоря и обнимает меня за ноги. Следом Никитка. Я судорожно вздыхаю и, прижав к себе детей, чувствую, как по щекам бесконтрольно катятся слёзы.

– Сейчас же вечер… – неопределённо говорю я.

– Да.

– Ну, вот. Глаза болят от усталости. Весь день работала за компьютером, – жалуюсь им. – Вам понравился отель дяди Назара?

Мальчишки не успевают ответить: дверь отворяется и мужчина возвращается в комнату.

– Назар, Никита, на выход! – командует он, и они, бросив на меня короткий взгляд и дождавшись кивка, подрываются с места.

Выглядываю, провожая детей глазами. Но перед тем как дверь затворится, отрезая меня от внешнего мира, я ловлю подозрительный взгляд Зори.

Назар безмолвно разворачивается и, сделав один единственный шаг в моём направлении, застывает напротив. В комнате воцаряется тяжёлая гнетущая пауза.

Пространство вокруг нас трепещет от напряжения…

Клянусь, я вижу в мужских глазах триумф. Совсем скоро он удовлетворит свою больную потребность. Обуздает. Подчинит. Выпьет меня без остатка. А в дальнейшем будет досыта пользоваться опустевшим сосудом.

Я стараюсь храбриться перед самой собой, но выходит так себе...

Меня лихорадит.

Страх подкрадывается вся ближе и ближе…

И наконец заползает в моё сердце вместе с чувством безысходности и… смирением.

И будто не было этих двух с половиной лет свободы…

– Мы здесь… – не выдерживаю первой.

– Навсегда, – приближается вплотную.

Жар, исходящий от мужского тела тошнотворно кружит голову.

Ни слова не говоря, он резко подаётся вперёд и, толкнув меня на кровать, наваливается сверху всей своей мощью. Протиснув колено, между моих ног, вдавливает меня в матрац.

– Признай свою вину! – рычит в лицо, одной рукой перехватывая над моей головой оба запястья.

В голове словно щёлкает переключатель, и я кричу:

– Никогда!

Его лицо искажается бешенством.

– Тварь! – наотмашь бьёт по лицу.

– Ммм… – жмурюсь от чудовищной боли, разрывающей голову.

Инстинкты кричат: Борись! Выжми из себя всё возможное!

Я начинаю извиваться под ним, вырываться.

Он грубо сдирает с меня халат.

Мои нервы горят. Тянусь и кусаю до крови его беспощадные руки…

Жёсткие шлепки по груди отдаются тупой болью по всему телу.

– Полковник найдёт тебя! Найдёт и убьёт! – захлёбываясь рыданиями.

Он смеётся, расстегивая свою ширинку:

– Уже нет!

– Он твой отец, – выплёвываю я.

– Что ты несёшь, дура! – щеку опаляет увесистая пощёчина. Голова отлетает на кровать.

– Он. Твой. Отец, – повторяю, подняв голову, и облизываю кровь на губах. Улыбаюсь, отмечая его замешательство. Хоть в чём-то я впереди него. – И знаю, кто твоя мать.