Шумный дух войны (СИ)

   Грохот выстрела и яркая вспышка разорвали темноту и тишину ночи, палуба заходила ходуном, с трудом удерживаюсь на стуле. Несмотря на прикрытые ладонями уши по ним сильно дало, смотрю на Диану, девочку пушкой не разбудишь, даже не заерзала, лежит, как лежала, прекрасно. Смотрю в ту сторону, куда ушел снаряд, через долгих полминуты на горизонте загорается маленький огонек, встречаемый радостными криками вокруг орудия. Ну что, молодцы, потопили грозный эсминец, американскому флоту нанесен непоправимый ущерб, можно повеселиться.

   - Жюстина, мы достаем до береговой батареи?

   - Да, до форта Баррет двадцать восемь километров.

   - Давай наводку по нему. Тацуки, заряжайте!

   Вопреки предварительным расчетам капитана Эйтаро, мы начали стрельбу не в четыре ночи, находясь у входа в бухту посередине острова, как ему казалось удобнее, а на полтора часа раньше, едва начав дотягиваться до его дальнего берега.

   С этой минуты стрельба велась почти непрерывно, с уничтоженных орудий форта Баррет, огонь сразу перенесли на эсминцы, подошедшие посмотреть на нарушителей порядка, затем на попавший в зону досягаемости аэродром Эва, я уже понял, что раз мы начали стрельбу не за полтора часа до рассвета, как предполагал Эйтаро, а за три, то мы успеем разгромить и флот, и авиацию, и всю инфраструктуру острова.

   Потом под раздачу попали орудия форта Вивер, а там уже и до кораблей в бухте можно было дотянуться. Отстреляв меньше чем за час более семидесяти снарядов, мы уже выполнили программу минимум, разгромив все, что собирались и даже несколько больше, но при этом до ближайшего берега, юго-западной оконечности острова, было еще более пятнадцати километров и около получаса ходу. А до Гонолулу, куда я и собирался высадиться, сверх того километров двадцать пять, и почти час плаванья, поэтому я продолжал концерт по заявкам, времени было с избытком.

   - Жюстина, мы можем подойти к самому берегу возле Гонолулу, там не заминировано?

   - Заминировано, но мы пройдем.

   - А успеем до рассвета?

   - Да, мы будем напротив города за двадцать минут до восхода солнца.

   - Отлично. Тацуки, что у нас с пушкой, не перегрелась, пауза не нужна?

   - Нагрелась, но стрелять можно.

   - А снаряды что, хватают?

   - Еще больше двухсот. Капитан Анкю спрашивает, много ли нужно снарядов, сколько еще выносить на палубу?

   - Стрелять больше часа, еще сотню израсходуем, не меньше, пусть подготовят.

   Так и получилось, что план боя откорректировался на месте, и пока подлодка шла к месту запланированной мною высадки, мы разнесли на острове буквально все, что представляло хоть какую-то военную ценность. Весь горизонт на севере был объят пламенем горящих баз, нефтехранилищ, аэродромов и казарм, а между выстрелами нашей пушки даже наши загруженные до предела уши слышали грохот рвущихся вдали складов боеприпасов.

   Да, если это называется стрельбой "на отвяжись", то что же будет работой на совесть? А ведь еще пара таких рейдов к континентальным базам, да поработать несколько месяцев на морских трассах, и американцам впору подписывать мирный договор на очень выгодных для Японии условиях. Но мне это не интересно, и сейчас самое время подумать о том, чтобы слинять с этого утлого суденышка.

   - Возьмите левее, Тацуки, скажи там!

   - Капитан Анкю говорит, что ближе к берегу подходить нельзя, прибрежные воды наверняка заминированы.

   - Да мы уже проскочили минное поле, а теперь обходим другое. Добавьте ходу до максимума, и держите ближе к берегу, как можно ближе, здесь достаточно глубоко, на мель не сядем, не бойтесь!

   На мель садиться нельзя, не хватало еще япошек на одном берегу с нами. Нет, пусть подлодка идет на предельной скорости, больше тридцати километров в час, так она быстрее пропадет из виду, после того, как мы ее покинем. Тацуки отходит к артиллеристам, стрелять больше не будем, и они, не уходя с палубы, бурно обсуждают результаты бомбардировки, показывая руками на очаги пожаров на горизонте. А я пользуясь темнотой и отвлечением внимания, надеваю спасательный жилет на себя, и на сонную ворчащую Диану. Берег в метрах пятидесяти, пора, убираю послуживший компас в карман, беру Диану на руки и прыгаю с кормы за борт, винты лодки под корпусом по бокам, и назад не выходят. Вспененная вода принимает нас, я сразу ухожу на глубину, задерживая дыхание и борясь с паникой, плавать я толком не умею, при этом стараясь не выпустить Диану, которой я зажал рот и нос, из рук. Пробковые жилеты выносят нас наверх, задыхающаяся Диана отталкивает меня, и сразу орет:

   - Что?! Что такое?! Мы тонем?!

   - Все нормально, Дианочка, мы не тонем, а просто сбежали, берег рядом...

   Где он, кстати? Я боюсь глубины, даже точно зная, что в пробковом жилете не утону, все равно паникую. А, вон берег, там, где огни, городские и пожаров.

   - Плывем к берегу, пока япошки не прочухались!