Шумный двор

— А помнишь, как буфетчик в клетку влетел? — все не мог успокоиться Василек. — Ну и рожа была потешная…

— Заткнись! — оборвал Лешка. — Потешная, потешная! Тебе-то смешно, а меня, может, отец уже поджидает…

Василек заморгал и взглянул на Лешку.

— Боишься?

Не обернувшись, Лешка долго молчал.

— Сбежать бы, что ли… — вздохнул он. — Надоело.

Василек испугался: а вдруг и в самом деле сбежит? Кому не надоедят побои и ругань! Но утешить Лешку Василек ничем не мог и потому нарочно заговорил о другом:

— Вот обожди, как примемся площадку строить! Ого! По плану будем строить. Я чертежную бумагу уже достал. Ватманская! Только бы в газете скорей напечатали.

Лешка ничего на это не сказал. Безразлично смотрел на людей, шагавших навстречу по тротуару, на проносившиеся машины и автобусы.

— Думаешь, не напечатают? — упрямо продолжал Василек. — Напечатают. Вот увидишь. И Саша уверен. Ведь коллективное письмо. Значит, должны помочь. Саша рассказывал…

— Что ты заладил — Саша, Саша! — рассердился Лешка. — Подумаешь, командир!

Обижаться на Лешку Василек не стал: он ведь понимал, почему Лешка сегодня сердитый.

— Леш, — тронув приятеля за руку, снова заговорил Василек, — а вдруг Марфа вовсе и не о стеклах говорила с твоим отцом.

Доброе сердце у Василька. Не мог видеть, когда рядом кто-то страдает. А тем более, когда страдает его лучший друг, с которым шесть лет просидел за одной партой. Василек совсем забыл, что утром доказывал другое. Утром он прибежал к Лешке домой и, закрыв дверь, чтобы не слышали ни его мать, ни сестренка, испуганно зашептал:

— Сейчас Марфа встретила твоего отца. Я из окна видел. Стала что-то говорить ему, а он нахмурился, потом как махнул рукой и кулаком кому-то погрозил. Наверняка жаловалась, как ты у нее стекло разбил.

Василек утром так говорил. А теперь придумал, будто Марфе совсем не обязательно было вспоминать о разбитом стекле. Ведь пять дней прошло. А что Лешкин отец кулаком погрозил, так это ему просто померещилось.

Лешке от жалости приятеля легче не стало.

— Ладно, не ной. Не в таких переплетах бывал…

Как только друзья вошли во двор, они увидели: около чахлых кустов акации происходит что-то интересное — сбились в кучу мальчишки, несколько девочек. Над всеми возвышалась стриженая Володькина голова.

— Что за собрание? — удивился Василек.

На скамейке, тесно окруженной любопытными, шло шахматное сражение. Напротив восьмиклассника Геры Демина, одетого в стильную с желтыми рыбами рубаху навыпуск, сидела Сашина сестра — круглолицая девочка с белыми бантиками. На груди ее сарафанчика был приколот голубой значок. Имя у девочки было очень странное — Пенка. Вообще-то ее настоящее имя Лена. Но так уж повелось, что и Саша, и мама, и отец, и младшие братишки звали ее Ленка-Пенка или просто Пенка.

Все стоявшие вокруг скамейки больше смотрели не на шахматную доску, а на эту новенькую в их дворе девочку. Вот это да — настоящий Ботвинник! Володьку-философа высадила, Гришку в пять минут разгромила, даже Сашу — родного брата — не пожалела. А теперь и Герка, похоже, идет ко дну. Точно: губу закусил, глаз от доски не отрывает, а рука то к слону тянется, то к пешке, то опять к слону.

Решился наконец: передвинул слона.

Пенка подумала чуточку, спокойно пересекла доску своим ферзём и сказала: «Шах». Гера попробовал загородиться конем, но тут вражеская ладья напала на его короля. Гера заметался в тесном кольце. Еще через ход он потерял коня.

— Дело в шляпе! — изрек Володька. — Поднимай, гроссмейстер, лапки кверху!

Гера Демин, считавший себя неплохим шахматистом, сильнее закусил губу. Он попытался вырваться из ловушки, даже пешку ради этого отдал. Но все было напрасно, через два хода Пенка виновато улыбнулась, будто ей было неприятно, что Гера проиграл, и с сожалением объявила:

— Мат.

Гера покраснел как рак.

— Вообще… Вообще да. — И он смешал на доске фигуры.

Ребята захлопали в ладоши. Так ему и надо: не будет нос задирать!

Лешка глазам не верил. Такая маленькая, беленькая, с косичками, и обыгрывает?

Пенка лукаво посмотрела на сконфуженного Геру.

— Может, еще хочешь сыграть?

Гера взглянул на свои позолоченные, с центральной секундной стрелкой часы.

— Нет, — заспешил он, — не могу. Дела. Но в следующий раз обязательно сыграем. Тогда уж возьму реванш. В этой партии я допустил тактический просчет. — Гера быстро встал со скамейки и, не оглядываясь, пошел со двора.

И опять все смеялись. До чего же любит воображать Герка! Страшный воображала стал, особенно после того, как отец купил «Волгу». Саша проводил Геру веселым взглядом.

— Итак, гроссмейстер удалился, желающих играть больше нет, — турнир объявляется закрытым.

— Обожди, — выступил вперед Лешка. — Дай я сыграю. Что это за чемпион такой появился?

— Правильно, Спичка, докажи! — подбодрил кто-то из ребят.

— А чего он докажет? — возразил другой. — По математике у него законная двойка.

— Это неважно. Спичка играет — будь здоров!

— Ну-ну, пусть попробует. Четыре хода до мата успеет сделать. Законно!