Читаем Шуршание философа, бегающего по своей оси полностью

Шуршание философа, бегающего по своей оси

– Сок из бутылочки! Да ну?! – говорит Гиль и заглядывает Ванессе в глаза, пытаясь угадать по оттенкам на радужке, не врёт ли она и не обманывает ли его насчёт сока.

Девочка высокомерно кивает.

– Здорово, – с неохотой признает поражение мальчик.

А потом они бросают друг в друга два кулачка грязи из лужи, смеются и убегают глазеть на паром, который хоть и приходит-уходит два раза в час, но всё равно всегда интересно понаблюдать, кто там катается, какие-такие люди, и в какой одежде, что у них на футболках написано, и как они смеются, и о чём говорят. К тому же, флаг у парома такой красочный, на ветру дёргается, как юбка у тёти из вентилярии.

– Хромой из серого дома рассказывал, что если к белым подбегать и говорить, что ты голодный, то они денег дают, просто так! Веришь в это?

– Как это – просто так? То есть, вот ни за что?

– Ну, они жалеют, как бы, человека, помогают ему.

– Это мне не понятно, они же могли на это рефрешки себе купить или галинью с карри? Зачем они отдают?

– Хромой говорит, что у белых деньгами все карманы забиты, они их даже не считают никогда, только подкладывают и подкладывают. А если какой белый захочет на эти деньги рефрешки купить, то столько её получится, что можно заставить весь амбар китайский, где рис хранят, видела его?

– Он же огромный, этот амбар! И что, везде там рефрешка будет?

– Везде.

– Ого.

– А ещё хромой говорит, что белые едят в ресторанах по выходным. Это такие места, где цены на еду в десять раз больше, чем в магазине, но зато еда там разложена красиво по тарелочкам, и её приносят люди в костюмах с блестящими пуговицами. Белые иногда там ужинают и даже что-то такое пьют… одна бутылка стоит как полтора года в той красивой школе на Каунде учиться.

– И они платят столько денег?

– Платят.

– Где же они все эти деньги берут?

– Хромой как-то на пароме катался и разговаривал с белым, который работает чемоданом… нет, кто-то другой он… Дипломат! И вот он работает этим, и ему каждый месяц дают за такое кучу денег.

– Надо же! А если я буду сумочка, мне дадут денег?

– Думаю, что должны дать, это же не очень большая разница – между дипломатом и сумочкой.

– Мне дадут кучу, и я куплю рефрешки баночек сто… А лучше двести. Сама буду пить и с тобой поделюсь.

– И мы будем разноцветные каждый день!

– И наши отрыжки радостные поднимутся вверх, и там слепятся цветные облака.

– Точно! Давай-ка ты поскорее становись сумочкой.

– Ладно… Только вот как это сделать?

– Ну, смотри: ручки у тебя есть…

– А всё остальное?

– Надо подумать.

Они сели на бордюр и почесали головы. Уже паром два раза причалил-отчалил, уже рыбаки вытащили на берег вечерний улов из семи гароп и одного страха, а они так и не смогли ничего придумать.

– Кажется, я понимаю, почему у этих белых так много денег. Не так-то просто стать сумочкой, что уж про дипломат говорить, намучился он, наверное, тот человек, – вздохнула девочка.

– Это точно. Вот ничего ведь в голову не лезет, а мама говорит, что я самый умный в семье. Знаешь, что? Давай не будем больше им завидовать, белым, а будем их уважать за то, что они такое придумали.

– Давай. И ничего, что мы рефрешку раз в два месяца пьём, зато можем веселиться и играть, а не ломать голову над тем, как стать каким-то предметом.

– Вот-вот. К тому же, карманы у меня дырявые, если бы сюда кто деньги положил, сразу бы выпали.

– И мы потом бы их не нашли и расстроились. Нет уж, пусть будет, как сейчас.

– Да!

Ванесса сгребла в кулачок немного слякоти поплотнее и швырнула в лицо Гиля так, что чуть весь рот ему грязью не забила, однако, он сумел вовремя спохватиться и запульнул в девочку камнем – прямо в лоб. Оба рассмеялись и продолжили беседу.

– А что ещё хромой говорил? – спросила Ванесса, потирая свежую шишку.

– Ещё он говорил, что у белых есть дома в несколько этажей, и что они могут выбирать, на каком этаже будут спать, а ещё у них там есть специальный ящик для костров, так что можно прямо в комнате разжигать, а во дворе дыра квадратная, и вода в ней голубая-голубая. Там они купаются. Это хромому мама его рассказала, она в одном из таких домов убирается.

– Купаться во дворе и голубая вода, надо же!

– И ещё им полотенца каждый день новые приносят. Хотела бы ты каждый день новое полотенце иметь?

– Сильно бы хотела! Вот я бы их пачкала – изо всех сил, а мне бы с утра чистые давали.

– Хорошо бы было.

– Очень неплохо.

Паром со звуком выпустил пар и потянулся лениво к другому берегу, а Гиль с Ванессой улеглись на колючей траве и смотрели в вулканное небо.

– Сейчас начнётся. На сколько ставишь¬? – спросил мальчик.

– Считаем до пятидесяти трёх.

– А ты сколько говоришь?

– Сто пятнадцать!

– С ума сошёл! Лето же!

– А вот скажу сто пятнадцать.