Шушана, Жужуна и другие родственники

Дело было в том, что единственная дочь, родившаяся с серебряной ложкой во рту, – как бы это помягче сказать? – не была красавицей. Но разве это беда? Настоящая беда была в том, что девочка оказалась не похожа ни на мать, ни на отца. Да и это ненастоящая беда. А хуже всего было то, что ребенок не унаследовал ни одной аристократической черты, которыми были с лихвой одарены родители. Да при одном взгляде на Софо было понятно – голубая кровь. Черноволосая, с платиновой кожей и пронзительными синими глазами. А профиль? Да при таком профиле паспорт не нужен! И никакие доказательства высокого происхождения! Такой профиль только на монетах чеканить и на картинах рисовать! Сандро тоже считался красавцем – светло-русый, голубоглазый. Среднего роста, но с такой осанкой, что сразу видно – князь. Манана же в кого пошла? Неизвестно, в кого. Может, в прабабку какую? Слишком высокая для женщины (Манана выросла до метра семидесяти пяти сантиметров), слишком худая, при этом жилистая, ширококостная, крепконогая, с широкими плечами пловчихи. Ох, да кому еще широкие плечи мешали выйти замуж? Да если бы только плечи? У Мананы были темные десны и черные, казавшиеся фиолетовыми при определенном освещении глаза. Хорошо, можно десны всем не показывать. Но как спрячешь смуглую кожу, будто девочка родилась в огороде под палящим солнцем? Даже у торговки зеленью и то кожа светлее. Ходили слухи, что еще в роддоме прекрасная Софо, едва увидев новорожденную, кричала, что у нее не может быть такого ребенка, что не могла она родить такую девочку. Был скандал, так что врачи с ног сбились, не знали, как успокоить молодую мать.

– Такая красивая девочка! – причитали нянечки. – Губки – ягодки. Ее солнышко поцеловало, вот она немножко загорелая. Побелеет. Дома посидит и сразу белой станет.

Но Софо смотрела на дочь с нескрываемым ужасом. У нее должна была родиться самая красивая дочь на свете, а родилась эта… будто из отдаленной деревни ее принесли!

Софо выписывали из роддома позже положенного. Молодая мать никак не хотела ехать домой и просила подержать ее еще денек. Отцов в те годы в роддома не пускали, а Софо поклялась убить любого, кто доложит Сандро о том, что Бог послал ему смуглую, чернявенькую девочку самого низкого происхождения, если судить по внешним данным.

Но Софо наконец выписали и передали на руки счастливому отцу белоснежный сверток (нянечки постарались – замотали ребенка так, чтобы даже носа не видно).

Увидев дочь, Сандро сильно удивился. Но, как человек благородных кровей, он и предположить не посмел, что его жена могла опуститься до такой низости, как измена, и родить ребенка от другого мужчины. Поэтому он, поцеловав жену в макушку, произнес фразу, из-за которой супруги «нормально поговорили».

– Мне кажется, твоя мама все-таки испортила породу. Девочка на нее похожа, ты не находишь?

Тут Софо, которая и так пребывала в послеродовой горячке и плохо соображала, высказала все, что думает о муже и его предках, особенно о свекрови.

После этого они не разговаривали. Да так не разговаривали, что всю родню, по всем линиям – и материнской, и отцовской, заставили нервничать: искали, кто виноват, что родилась такая девочка. Родня Софо в один голос твердила, что Манана – копия бабка Сандро. Родные же Сандро утверждали, будто девочка пошла в мать Софо.

Но на женской линии родственники не остановились и вспомнили о дедах и прадедах – значит, не все были аристократами, зеленщики тоже попадались. В общем, чистота крови оказалась под сомнением. В конце концов разум все-таки возобладал над чувствами, и вся родня с обеих сторон пришла к выводу, что главное – чтобы ребенок был здоров.

Но тут сюрприз преподнесла молодая мать, которая решила назвать дочь Мананой. Не Ниной, не Тамарой, а самым простым, обычным именем. И ладно бы в честь одной из прабабок, так нет – не было в роду даже самой дальней Мананы, как ни искали. Софо стояла на своем твердо – Манана, и все. Надоели эти Тамары – одни Тамары вокруг. Поскольку у молодой матери от таких стрессов в любой момент могло перегореть молоко, Сандро предпочел с ней не спорить.

Софо радовалась дочери – Манана росла послушной. Поэтому не капризничала, когда мать с раннего детства пыталась отбелить ей кожу, накладывая бесконечные сметанные и огуречные маски. Софо разыскивала чудодейственные рецепты, но ничего не помогало – Манана оставалась смугловатой.