Шустрая Кэт. Том 1 (СИ)

Что бегом, то бегом. Потому как приходилось именно бежать, дабы не отстать от магистра. Благо с физподготовкой ни у кого проблем не было, и бежали мы уверенно и ровно. Почти не спотыкались даже.

Куратор не бежал. Плыл по воздуху, даже не оглядываясь.

Миновал холл, площадь, ворота. И только теперь опустился на землю и быстрым шагом, равным нашему медленному бегу, направился куда-то в сторону Квартала Ремесленников.

Алек бежал рядом. Дышал размеренно, не как маг, а как воин. И я в тайне ему завидовала, потому как сама уже начинала основательно задыхаться. Чёрт бы их всех побрал. Раздражение уже брало своё. А потому я остановилась и сделала несколько глубоких вдохов. Спокойно, Кэт. Держи себя в руках.

Алек тоже остановился.

— Ты как?

И столько искренней заботы в голосе, что желание ляпнуть что-то колючее отпало.

— Нормально. Бежим, а то сейчас вернётся, начнёт опять насмехаться.

— Это вряд ли, — снова пускаясь в забег, сказал Алек. — Дорк хоть и заноза в хм… пятке, но провоцировать тебя на срыв не станет.

Отвечать я не посчитала нужным. Даже не потому, что сказать на это мне было нечего. А просто потому, что дыхание нужно было беречь, а в двух словах моё отношение к куратору и его заботе о студентах сейчас описать можно было только в форме не совсем цензурной. И девицам благовоспитанным не присущей. Более того, от оборотов, что сейчас просились на язык, девицы благовоспитанные театрально закатывают глаза и сваливаются прямиком в руки подвернувшегося рыцаря, который потом должен, как человек честный, на них жениться.

За Кварталом Ремесленников мы резко свернули на улицу, ведущую к воротам из столицы. Дурная догадка заползла за пазуху, отчего хотелось развернуться и дать дёру назад в Академию со всех подходящих к концу сил. Но магистр бдит. Не будь он магистр, чтобы не бдеть.

— Мне одному кажется, что мы провожаем тебя на свидание? — пробормотал запыхавшийся Сиг, пристроившись по левую руку от меня.

Не одному ему. Потому как взгляды студентов, бросаемые на меня, из насторожённых стремительно становились обжигающе злыми. Преодолевали пометку «очень злые» и раскалялись до яростных. Один Фаул, хоть и спотыкался, пыхтел и задыхался, но улыбался аки блаженный у ступенек храма Единого.

— У него вообще с головой как? — не выдержала я, мотнув головой в сторону рвущегося вперёд Фаула.

— Не уверен, что нормально, — подтвердил мои догадки Алек.

До городского жальника мы добежали в таком состоянии, что готовы были занять вакантные места прямо здесь, лишь бы никто больше не трогал. Даже Фаул свалился на землю и хватал воздух ртом, словно рыба, выброшенная на берег.

— Таааак, мои драгоценные… — протянул магистр, силясь привлечь наше рассеянное внимание.

Драгоценные внимания не обращали. И, кажется, не обратили бы, подними он хоть весь жальник и натрави на нас.

— Встали, я сказал! — гаркнул Дорк.

Прямой приказ это вам не «тааак», потому мы, нехотя и опираясь друг на друга, начали подниматься, под нос поминая всех родственников куратора в частности и некромантию в целом.

— Позорище, — поморщился магистр и развернулся к воротам кладбища. — Я тут ночами не сплю. Думаю, как бы разнообразить наши занятия. А они… Ладно, — и рявкнул так, что мы едва не оглохли: — Устис! Мы пришли!

Приползли, лучше бы сказал. Зачем человека обманывать?

Устис показался не сразу.

Сначала донеслось кряхтение, потом сопение, после неразборчивое бормотание и треск кустов. Затем ругань. Ну и вместе с: «Чё орёшь, как резаный

? Думаешь, если старый, то совсем оглох?» — появился старичок.

Хотя правильней сказать — древняя древность. Как он не рассыпался до сих пор? Рядом с таким и дышать страшно.

Устис был сгорбленным настолько, что если бы не клюка, на которую он опирался, то, наверное, рыл бы носом землю. Пальцы, с силой сомкнувшиеся на опоре, покрутила болячка, а кожа была настолько восково-жёлтой, с уродливыми пигментными пятнами, что больше напоминая кожу несвежего мертвеца. При всём том голова его была лысая, за исключением трёх длинных волнистых волосков на самой макушке. Которые он тут же спрятал под широким капюшоном какого-то грязно-бурого бесформенного балахона. В общем, ещё тот красавец.

Нас он удостоил одного-единственного взгляда. И мне почему-то показалось, что взгляд этот больно похож на взгляд Хука. Особенно если того недельку не кормить.

— Он вообще живой? — озвучил общий вопрос Воден.

Ответил ему предмет нашего недоумения. Да так, что мороз по коже продрал.

— Я ещё тебя переживу и могилку на тебя вырою.

И вроде не сказал ничего такого, а все мы дружно вздрогнули. Я даже представила, как этот старый восковый горбун снимает с меня мерки, чтобы сколотить последний костюмчик. Пренеприятнейшая личность.

— Чё, опять приволок своих желторотых пужать? Когда уже поймёшь, что мёртвым покой нужон? Тут тебе не цирк бродячий. Уважение иметь надобно, — проскрипел, как рассохшаяся телега, Устис.

— Ворчишь? Ворчи, — совершенно спокойно сказал Дорк. Правда, рявкать через слово перестал. — Что там у тебя?