Шустряк

Передо мной, облокачиваясь на колонну с приделанными к ней вешалками, стоял мужик, на вскидку лет тридцати пяти или постарше, небритый, в порванной окровавленной зеленой рубашке и культей вместо правой руки. В левой он держал пистолет, упирая рукоятку в пояс, он даже стоять толком не мог, а уж держать пистолет нормально, ему точно было не под силу. Искаженный звук выстрела донесся до моих ушей, а пуля высекла из стены осколки рыжей кафельной плитки, которые с такой же легкостью, как и взвизгнувшая виновница, пролетели сквозь меня в сторону стрелявшего. За первым выстрелом последовало еще два и нечто вроде удивления во взгляде стрелявшего, после чего, я в один прыжок оказался рядом с ним и без особого труда выбил пистолет из обессиленной руки.

Удара по руке хватило, чтобы боец сполз по подпираемой колонне и растянулся возле моих ног, глядя на меня мутнеющим взглядом, который почти сразу погас. В том, что это солдат, сомнений у меня не было, и то, что руку он потерял недавно, тоже сомнений не было, одно то, что на его рубашке имелась лычка с фамилией, делало мои догадки весьма правдивыми. Солдат был иммунным и был свежаком, я это видел, ядро было светлым и не имело черных нитей, а вот даров у него я никаких не увидел, но вот вопрос в том, как он тут выжил, меня интересовал серьёзно. Ладно, убивать его смысла я не видел, а вот в спасении он был, хотя бы ради того, чтобы расспросить его о том, как он тут очутился.

Ничего умнее я не придумал, как потащить его волоком по коридору, нет можно было взять за ноги и взгромоздив их себе на плечи нести, но я все–таки предпочёл сделать это волоком. Место нахождения медблока я знал, еще Косой показывал, там тоже можно было неплохо поживиться лекарствами, но я этим ни разу не занимался, так как продажа хотя бы пяти зарядов для подствольника куда выгоднее, чем все имевшиеся там лекарства. Затаскивая бойца на металлический стол, я с горечью осознал, что весь уделался по самое не хочу в его крови, ладно, сейчас привяжем, перевяжем и отпоим живцом, а уж после заново в душ. Боец пришел в себя, когда я почти закончил с его фиксацией, уж очень мне не хотелось, чтобы он снова схватился за пистолет, когда ему полегчает. В мою сторону было высказано несколько нечленораздельных возражений, с нотками приказного тона, но я продолжил его фиксацию, не смотря на имевшиеся возражения.

Перед обработкой культи пришлось сходить за спеком, хотя тут и имелся шкаф с препаратами, но увы, я ничего о них не знал, у меня вообще познания в медицине на уровне лечения простуды, а уж о подборе дозировки обезболивающего и речи идти не могло. Вкатив дозу спека, так чтобы обезболить, я отложил еще почти полный шприц и когда пациент почти расслабился, лишь глядя на меня осоловелым взглядом, преступил к перевязке. Возражения на мои действия продолжили поступать, но обращать внимание на них у меня настроения не было, закончив с перевязкой, я влил ему в глотку примерно два глотка живца, пролив при этом почти стакан мимо. Попытки уговорить проглотить влитое мне не удавались, пришлось заткнуть нос и, зафиксировав голову, закрыть рот, в итоге, задуманное удалось, и я оставил привязанного в покое.

Повторно привел себя в порядок, заодно и отогревшись в душе, так как я изрядно продрог пока возился с солдатиком, ибо был голым и мокрым, а температура в бункере весьма далека от тропиков. Уже одетый я проверил состояние пациента, тот был жив и молча сверкал взглядом в мою сторону, проверив повязку, я еще раз выдал ему дозу спека, после чего закрыл дверь помещения, а сам разместился в соседнем. Все произошедшее, да еще и полный желудок, намекали на необходимость отдыха и, пододвинув какой–то внушительный металлический медицинский шкаф к двери, я разместился на имевшейся в помещении кушетке, после чего отрубившись заснул.

Не знаю сколько мне удалось отдохнуть, но проснулся я от того, что почувствовал странное ощущение тревоги, оно исходило как бы изнутри меня, и моргнув призраком, я понял что это активировался мой дар, как там его Шутер называл, «сторож», заодно ощупав пространство, я понял что боец в соседнем помещении пришел в себя и активно пытается освободиться, вот же послал СТИКС на мою голову проблему, но поделать я ничего уже не могу. Пройдя призраком сквозь стену, я мгновенно очутился посередине комнаты, а увидевший данное действо боец, замер, разглядывая меня ошалелыми глазами. К моменту моего появления тот уже умудрился как–то освободить локоть единственной руки и одну ногу, которой активно пытался растянуть бинты, коими я примотал его к койке. Я понял, что уже можно и поговорить, тем более что после такого моего появления и инцидента в душе, у пациента должна иметься масса вопросов.

— Я погляжу тебе уже лучше? — спросил я, убедившись, что пациент по–прежнему закреплен.

— Я требую, чтобы ты освободил меня, — командным голосом ответил он.

— Требуешь? — протянул я вопросительно, — мне кажется ты не в том состоянии чтобы требовать, хотя явно лучше, чем при нашей первой встрече.