Шустряк

— Если не освободишь, то тебя расстреляют за неповиновение военному офицеру в чрезвычайной ситуации.

— У меня было немного свежаков, но ты явно будешь трудным, — выдохнул я, когда закончил, полностью проигнорировав им сказанное.

— Свежаком?

— Давай я немного тебе расскажу, что тут было, а ты поправишь, если что не так.

Некоторое время я посветил тому, что рассказывал примерную историю последних дней существования этой базы, о пришедших тварях, про бойню и то, что все его однополчане обратились, начав так же, как и твари, урча, бросаться на окружающих. Пациент не дергался и молча выслушал всю мою историю, ни разу меня не прервав, а когда я упомянул странности с положением светила и звездами, он вроде как даже слегка обмяк. Еще одним доказательством, что я ему предъявил, стала брошюра, в которой он так же смог своими глазами прочесть почти тоже самое, что рассказал и я, тем самым поняв, что для меня это совершенно рядовая ситуация.

— Кто ты, — спокойно спросил он, прервав затянувшуюся паузу после рассказа.

— Меня зовут Шустряк, но это неглавное сейчас, интереснее, где ты сейчас.

— На базе войск специального назначения, — отчеканил он, не дав мне завершить мысль.

— Это локально, а вот глобально ты в другом мире, я понимаю твоё удивление и скорее всего ты бы покрутил оставшейся рукой пальцем у виска, если бы она не была привязана.

— Ты псих — это однозначно, — твердо выдал он.

— Я уж не знаю, как тебе еще что–либо доказать, но ты же видел, как я сюда зашел сквозь стену? Ты выслушал мой рассказ, который с высокой долей вероятности сам пронаблюдал своими глазами, и теперь ты мне говоришь, что я псих?

— Да ты же наркотой меня жахнул. — не уверенно возразил он.

— Я тебе жизнь спас, — подняв голос, не сдержался я и, став призраком, встал внутри него и койки, где он был привязан.

— Я готов выслушать тебя, — отойдя через пол минуты, выдал он.

— Хорошо, давай уясним для начала следующее, я тебе не враг, но и не друг, поэтому цацкаться с тобой времени у меня нет, тут тоже долго находиться не выйдет, причину я тебе чуть позже объясню. Сейчас я тебя развяжу, но, если выкинешь что–то просто убью или брошу здесь в зависимости от тяжести содеянного, по рукам?

— По рукам.

— Для начала вот тебе брошюрка, развязав его вручил, когда–то подаренную мне Косым местную библию, я уже давно не читал её, так как заучил наизусть, да и если прожить тут хотя бы полгода, она уже в общем то и не нужна. Её мне дал человек, который меня спас также как и я тебя сейчас, храни до тех пор, пока не освоишься, прежде чем спрашивать сначала поищи ответ в ней, думаю вопросов после этого глупых не будет.

— Хорошо, я прочту, но пожрать бы.

— Согласен, я тоже уже не против, пойдём на кухню, порадуемся горячей еде, у нас чуть больше суток потом нужно будет уходить.

— Не выйдет, сказал он, потом задумался и добавил, по всей видимости у тебя выйдет, а вот у меня нет.

— Это почему?

— Я не могу ходить сквозь стены или могу?

— Вот ты начинаешь задавать вопросы не прочитав брошюру, если коротко, то у меня такой дар, какой будет у тебя я не знаю, читай книжку там все ответы и не сомневайся, все что там написано чистая правда.

— Я к тому, что кода доступа к главным шлюзам я не знаю, — пояснил он, уже спускаясь с койки и осматривая культю.

— Это не проблема, но в начале жрать, пресек я его расспросы, направившись к выходу.

В столовой холодильники ломились от мяса, я принялся готовить мясное рагу с овощами, в то время как Сергей, так его звали, сидел, изучая выданное ему чтиво. Он так и не отвлёкся ни разу, до тех пор, пока я не поставил перед ним большую тарелку с моим варевом, после принес себе и ему хлеб, который пах божественно после разморозки в печи.

— Я столько не съем, — произнес он, оторвавшись от брошюры.

— Поверь, съешь и через час еще столько же, метаболизм тут совершенно другой, еда как бензин в желудке сгорает, особенно, если у тебя сильные повреждения, — я указал на его культю.

— Ты что медик? — спросил он и тут же добавил. — что за укол такой был, что меня в чувство привёл?

— Укол тут не причем, то был спек, это и обезболивающее и ускоритель регенерации, что–то вроде местной панацеи, ну и как наркотик тоже применяется, а в чувство тебя привел живец, который до укола тебе в пасть заливал, а ты сопротивлялся.

— Ясно, про него уже читал, просто не понял, что это был он, а сопротивлялся я, не понимая, что ты делать собирался.

— Поэтому и вливал, знал, что у тебя споровое голодание было, а если бы мы с тобой беседы стали разводить, то был бы у тебя хороший шанс истечь кровью, ты когда грохнулся в душе, с тебя сильно потекло, да и потом пока не зашил. Уж какой я не мастер, но все же лучше, чем твои припарки, что там были. Кстати, а кто тебя до этого шил и как ты вообще выжил?

— Не знаю я, очнулся три, нет уже наверно четыре дня тому назад на хирургическом столе, от визга какого–то прибора, открыв глаза я понял, что у меня во рту торчат трубки, вырвал их вместе с капельницей, которая шла в орущий агрегат, немного отойдя, выключил все и пошёл искать людей.