Шустрые ребята

вали меня, так как я был среди них единственным русским и стало быть ни бельмеса не понимал ни по-туркменски, ни по-казахски, а по-русски они почему-то говорить не желали, а может и просто не умели. А для пятилетнего ребенка слово друг еще кое-что да значит. Но огор-чался я не особо долго с неделю не больше. Ведь память младенца, как известно, вещь недолговечная. А ещё через неделю и совсем забыл, что был у меня друг по имени шакал. Не поверите, но мне до сих пор стыдно за это. И вот почему. Однажды я, где-то примерно спу-стя месяц после того, как шакал исчез, под присмотром своего папы, лейтенанта пожарной охраны, развлекался тем, что истреблял непо-далёку от нашего дома камнем муравьёв. И увлёкшись этим делом, не заметил, как ко мне подкралась смертельная опасность. Эта была песчаная эфа. Часто укус этой змеи смертелен и для взрослого челове-ка, а уж для дошкольника он верная смерть. Когда я всё-таки углядел, какая мне угрожает опасность, было уже слишком поздно, для того, чтобы я смог убежать. Тварь уже готовилась к атаке. Эфы в отличие от азиатских кобр предпочитают долго не раскачиваться перед бро-ском. Вот тут-то и случилось всё самое неожиданное, сперва камень, пущенный рукой моего отца, попал змее точно в голову, и тем самым вывел её на какое-то время из строя, а затем какой-то комок рыже-черной шерсти вылетев словно из- под земли, и вовсе открутил ей голову своими острыми зубами. И о, радость, это оказался никто иной, как тот самый шакал, с которым я делился едой. Выходит он не только не забыл обо мне, напротив, он сам по доброй воле спас меня от не-минуемой гибели. С этого дня мы подружились с ним ещё больше. Более того, папа поговорил с мамой, и они разрешили мне взять его домой. С тех пор мы вдвоём сидели на подоконнике, и так же вдвоем любовались открывшимся из окна пейзажем, дожидаясь прихода моей мамы с работы. Наша дружба продолжалась вплоть до тех пор, пока я не уехал в город Ленинград к бабушке, чтобы учиться там в первом классе французской школы. Ибо папа мой очень хотел, чтобы я нау-чился говорить по-французски, как сам президент де Голь. А друг мой так и остался жить с моими родителями. И прожил ещё целых восемь лет. В последний раз я навещал его после окончания восьмого класса. Он был уже очень стар, и тяжело болел, но всё равно сильно обрадо-вался моему приезду. Он умер у меня на руках 12 августа 1973 года. Вот и вся история о маленьком мальчике и его друге шакале.

19 января 2010 г.

251

Сергей Редькин. Шустрые ребята

Неожиданная встреча на глухой проселочной дороге

В девяностые годы прошлого столетия, мне пришлось хлебнуть горя, как никогда прежде. Особенно после того, когда дядю Борю избрали-таки на второй срок. В те годы я специализировался на тор-говле книгами и цифровыми носителями, и поэтому научную работу, можно сказать, начисто забросил. И как выяснилось позже, зря. Од-нажды, это случилось в августе девяносто восьмого уже перед самым кризисом. Я отвозил на своем мотоцикле партию CD и DVD дисков в Сосновый бор. Погода в тот день стояла мерзкая. Ещё с самого утра зарядил сильный дождь, а так как ехать мне было обязательно, то я, невзирая на непогоду, двинул-таки в путь примерно в семь часов вечера, так и не дождавшись пока этот чертов дождь всё же кончится. Когда я подобрался к Лебяжьему, было уже примерно полдевятого. Въехав в лес, я свернул на объездную дорогу, по которой можно было практически без помех доехать вплоть аж до пункта моего назначе-ния, ибо на ней не было никаких постов. Не успел я проехать своим окольным путем и пяти километров, как вдруг прямо передо мной сильным порывом ветра повалило дерево. Это случилось настолько неожиданно, что я не сумел не только затормозить, я даже не успел толком пошевелить рулем, чтобы попытаться объехать данное пре-пятствие. Короче, звезданулся в эту осину так, что думал точно конец. Ан нет, оказалось повезло, всего лишь морду ушиб, правда сильно, когда вылетев из седла, приземлился метрах в десяти уже за деревом. А вот технику попортил крепко, но товар странное дело почти весь целым остался. Пригорюнился я. Ещё бы, как же я теперь поспею к сроку. Попытался было сам починить транспорт. Куда там, похоже от удара движок напрочь заклинило. Ну и что же мне теперь делать. Остается лишь одно. Ждать какой-нибудь попутки и надеяться на до-броту её хозяина. И так я расстроился случившимся, что даже не за-метил, что вокруг меня происходит нечто странное, если не сказать зловещее. Очухался я лишь тогда, когда огоньки, глядевшие на меня из чащи придвинулись уже почти к самой дороге. Чтобы это могло быть, подумал я и в страхе схватился за то место, где у меня обычно располагался баллончик со слезоточивым газом, но увы свято ме-сто оказалось пустым. Теперь мне оставалось только одно — наде-яться на свои силы. Когда первый из наблюдавших за мной всё же выпрыгнул на дорогу. Я невольно поразился увиденному, это был

252

VIII. Совсем гротески