Шут

Он был прав. Крутые, лишенные всякой растительности и живности скалы встали на пути войска. Проходы между устремленными вверх каменными глыбами были столь узки, что лошади и повозки с трудом протискивались между отвесными стенами. Поначалу мы обрадовались, оставив позади палящий ад, но то, что ожидало впереди, было еще страшнее.

Чем выше мы поднимались, тем опаснее становились узкие тропы. Во многих местах, где дорога резко уходила вверх, нам приходилось тащить на себе овец, лошадей и груженные припасами телеги. Стоило поскользнуться, сделать неверный шаг, и человек, потеряв равновесие, исчезал в расщелине или срывался в пропасть, часто увлекая за собой товарища.

– Вперед, вперед! – гнали нас рыцари. – В Антиохии Господь вознаградит вас за все.

Но за одной вершиной открывалась другая, за пройденным поворотом виднелся новый, и тропа становилась все уже и опаснее. Даже многие из рыцарей подрастеряли былую спесь и, сойдя с коней, несли на себе тяжелые доспехи, мало чем отличаясь от простой пехоты.

Где-то на одной из вершин мы потеряли Гортензию – в повозке от нее осталось лишь несколько перьев. Одни подозревали, что это благородные господа устроили себе обед за чужой счет. Другие говорили, что гусыня, у которой здравомыслия оказалось больше, чем у людей, просто предпочла дезертировать, не дожидаясь верной смерти. Сам Робер впал в отчаяние. И было от чего – птица прошла с ним через всю Европу! Многие полагали, что вместе с ней от нас окончательно ушла удача.

И все же мы шли, шаг за шагом поднимаясь все выше, изнемогая от зноя, но веря, что на той стороне хребта лежит Антиохия.

А за ней – Святая земля. Иерусалим!

Глава 11

– Расскажи-ка нам историю, Хью, – попросил Никодим, когда мы вышли к одному особенно опасному перевалу. – И чем непристойнее, тем лучше!

Обвивавшая скалу тропа пролегала над бездонной пропастью, заглядывать туда отваживались немногие. Здесь каждый шаг грозил бедой, и малейшая ошибка могла стоить жизни. Что касается меня, то я вверил свою судьбу обычной козе, рассчитывая на ее размеренную поступь и инстинкт больше, чем на самого себя.

– Ладно, расскажу. Это история о монастыре и борделе. – Мне довелось услышать ее от одного постояльца, знавшего много занятных баек. – Путник идет по тихой сельской дороге и вдруг видит перед собой вырезанный на дереве указательный знак с такой подписью: "Сестры монастыря святой Бригитты. Дом продажной любви. Две мили".

– Эй, да я и сам такой видел! – отозвался один солдат. – За последним поворотом.

Несколько человек, позабыв об опасности, рассмеялись.

– Путник, конечно, думает, что это шутка, и идет дальше. Вскоре ему попадается второй знак. "Сестры монастыря святой Бригитты. Дом продажной любви. Одна миля". Теперь ему становится любопытно. Он проходит еще немного и натыкается на третий знак: "Монастырь. Бордель. Следующий поворот направо".

"А почему бы и нет?" – думает путник и сворачивает направо. Через некоторое время дорога приводит его к старинной каменной церкви с вывеской "Святая Бригитта".

Поднимается на крыльцо, звонит в колокольчик, и к нему выходит настоятельница.

– Чем могу помочь тебе, сын мой?

– Я видел знаки вдоль дороги, – говорит путник.

– Очень хорошо, – отвечает настоятельница. – Следуй за мной.

Они идут по каким-то темным петляющим коридорам, и путник то и дело видит улыбающиеся ему прекрасные лица.

– Куда только деваются эти красотки, когда мне что-то надо? – проворчал у меня за спиной какой-то солдат.

– Наконец настоятельница останавливается у двери, – продолжал я. – Путник входит. Его встречает премиленькая монахиня и говорит: "Положите в чашу золотую монетку". Он поспешно выгребает все из карманов. "Хорошо, этого достаточно, – говорит женщина. – А теперь пройдите вот в эту дверь".

Путник, весь в предвкушении райских утех, открывает дверь и оказывается на улице, у входа. Он поднимает голову и видит еще один знак. На нем написано: "Ступай с миром и считай, что тебя отымели".

Слушатели рассмеялись, и только шедший за мной Робер пробормотал:

– Не понял. Я думал, там был бордель.

– Ничего, еще поймешь.

План Нико сработал: люди ненадолго расслабились, путь стал хоть немного, но все же легче. Оставалось только спуститься с хребта.

Внезапно за спиной у меня что-то загрохотало. Прямо на нас сверху летел обломок скалы. Я успел обернуться, схватить Робера за руку и рвануть к себе. Мы прижались к отвесной стене, и камнепад прогремел совсем близко, низвергаясь в бездну.

Смерть была рядом, но на этот раз нам повезло. Мы с Робером переглянулись.

Позади закричал испуганный мул. Никодим попытался успокоить животное.

– Позаботься о нем! – рявкнул какой-то рыцарь. – На этом муле ваш двухнедельный запас продовольствия.

Никодим потянулся за веревкой, но мул подался в сторону, и его задние ноги соскользнули с тропы. Я хотел ухватиться за уздечку, но было поздно. В глазах несчастного животного мелькнул ужас, камень у него под ногами не выдержал, и мул с отчаянным воплем полетел вниз.

Мало того, падая, он потянул за собой своего собрата, с которым был связан.