Шут

Анна встала и подошла к молодой женщине. Сейчас, когда она была на своей половине, ее длинные темно-каштановые волосы лежали свободно, спускаясь до самых плеч. Ей только что минуло тридцать, но во многих отношениях она заменяла Эмили мать.

– Моя милая, откуда у тебя такие представления?

– Вы и сами хорошо знаете, госпожа. Знаете, почему я здесь, почему покинула Париж и какие неприятности были у меня там.

Анна положила руку на плечо девушки. Она по-настоящему любила ее и желала только добра.

– Ты столь же заботлива, дитя мое, сколь и порывиста. Тем не менее, он должен уйти, как только будет в состоянии продолжить путь. Если бы мой муж прослышал об этом, он вернулся бы с Востока и избил меня до синяков. Этот Рыжий, у него есть какая-нибудь профессия? Что он умеет, кроме как драться с кабанами?

– Я собираюсь научить его кое-чему, начиная с сегодняшнего дня, – ответила Эмили.

– Надеюсь, ты будешь заниматься с ним не здесь. У нас и без того хватает бездельников.

– Не здесь, моя госпожа. И он уйдет, как только усвоит то, чему я хочу его научить. Он должен отыскать супругу. И он очень сильно ее любит.

Глава 34

Я отдыхал еще три дня, пока раны не затянулись полностью. Однажды в дверь постучала Эмили. Заметно возбужденная, она осведомилась о моем здоровье:

– Можешь ходить?

– Конечно.

Я соскочил с кровати и, слегка прихрамывая, прошел по комнате.

– Неплохо, – удовлетворенно заметила она. – Следуй за мной.

Эмили направилась к двери, и я, стараясь не отставать, поспешил за ней. Она провела меня через широкие залы, украшенные великолепными гобеленами, потом мы спустились по крутой каменной лестнице.

– Куда мы идем? – спросил я, с трудом поспевая за ней.

– Туда, где ты, надеюсь, найдешь кое-что полезное.

Мы шли по той части замка, в которой я никогда не был. В больших комнатах стояли длинные ряды столов, в каминах горел огонь, а двери охраняли солдаты в форме. Тут и там разгуливали рыцари – одни предавались воспоминаниям о былых походах, другие играли в кости. Помещения освещались горящими факелами.

Мы миновали кухню, откуда пахнуло соблазнительным ароматом чеснока, и я увидел снующих служанок и носильщиков, бочки вина и эля.

Эмили шла дальше, по длинному узкому коридору, ведущему вниз. Стены здесь были из грубо обработанного камня, воздух затхлый и сырой. Мы оказались в чреве замка, наиболее удаленной его части, используемой как последнее убежище. Куда вела меня Эмили? Что полезное я мог там найти?

Наконец, когда коридоры стали напоминать норы или пещеры, где могли обитать разве что какие-нибудь впадающие в спячку звери, Эмили остановилась перед большой деревянной дверью.

– И кто меня там ждет? Крот? – рассмеялся я.

– Не груби, – сказала она и постучала.

– Входи, входи, – отозвался низкий мужской голос. – Да побыстрее, пока я не передумал.

Вслед за Эмили я вошел в просторную неотапливаемую комнату и с любопытством огляделся. Помещение напоминало темницу или монашескую келью и отличалось от них разве что размерами и наличием свечи. Полки были заставлены какими-то предметами, которые я поначалу принял за игрушки.

У задней стены на украшенном искусной резьбой стуле восседал горбун в красной тунике, зеленых чулках и пестрой лоскутной юбке.

Желтый глаз уставился на Эмили.

– Входи, тетушка. Можно я тебя чмокну? Мне много не надо... разок лизну и...

– Ох, Норберт, перестань, – беззлобно оборвала его Эмили. – Вот тот, о ком я говорила. Его зовут Хью. Хью, это Норберт, шут нашего герцога.

– Ей-богу! – Норберт соскочил со стула. Приземистый и плотный, он был похож на гнома, но при этом двигался с поразительной быстротой и проворством. Подскочив ко мне, Норберт скользнул взглядом по моим волосам, дотронулся до них и тут же отдернул руку. – Ты что же, надумала меня спалить? Кто он, человек или факел?

– Кто бы ни был Хью, Норберт, – предупредила Эмили, – он не дурак. – Она повернулась ко мне: – Думаю, эта работа для тебя.

Я с ужасом посмотрел на нее.

– Что? Вы предлагаете мне сделаться шутом?

– А почему бы и нет? Ты сам сказал, что умеешь развлекать людей. Лучшей роли не придумать. Норберт сказал, что шут в Трейле уже старик...

– А мозги у него вообще давно высохли, – вставил Норберт.

– ...что он потерял милость своего хозяина, Болдуина, и тот готов подыскать ему замену. Думаю, тебе, такому молодому и напористому, будет нетрудно втереться к нему в доверие. По крайней мере, это легче, чем в одиночку штурмовать крепостные стены.

Я не знал, что и сказать. Я только что вернулся из похода, где дрался, смею надеяться, не хуже других. Моей целью было отомстить за нанесенное оскорбление, за зло и несправедливость, за жену и сына. Нет, я не считал себя героем, но все же... Шут?

– Мне трудно спорить с логикой ваших рассуждений, госпожа, но... я не шут.

– Ох, ох, а ты думаешь, что шутом может быть только дурак? – Горбун снова подскочил ко мне. – Думаешь, это так легко? Думаешь, шутом может стать каждый неуч? – Он провел по моей щеке заскорузлой ладонью и похлопал ресницами. – Ты думаешь, морковная голова, что я никогда не был таким вот молодым и красивым?