Шут

Он отпрыгнул и покачал головой.

– Если ты разыгрываешь из себя дурака, это не значит, что ты туп как деревяшка. Госпожа предлагает хороший план. Если бы ты еще смог его исполнить... Но для этого нужен дар.

– Больше всего на свете я хочу найти свою жену, – твердо сказал я.

– Речь не о том, что ты хочешь. Я сказал, что здесь нужен дар. Особый талант. Госпожа говорит, что он у тебя есть, что ты воображаешь себя жонглером. Жонглеры... да, они умеют вводить в краску юных дев и смягчать сердца провонявших элем рыцарей. Но настоящий трюк в другом. Можешь ли ты, войдя в зал, где сидят отъявленные мошенники и прожженные интриганы, вызвать улыбку даже у самого сварливого короля?

Я посмотрел на Эмили. Она была права. Мне нужен какой-то предлог, чтобы попасть в замок Болдуина. Софи, если она жива, вряд ли будет в числе придворных дам. Ее нужно найти, а для этого надобно иметь доступ во все потайные уголки, пользоваться доверием...

– Что ж, может быть, я смогу чему-то научиться, – ответил я.

Глава 35

– Научиться... – Норберт покачал головой и громко расхохотался. – На то, чтобы научиться, нужны годы. Разве можно за несколько дней научиться, например, этому?

Он взял горящую свечу, поднес ладонь к пламени, подержал над ним, потом щелкнул пальцами, и огонь погас.

– Ну как? А теперь мне надо знать, что у тебя получается лучше всего? Что выходит естественно? Итак, что ты делаешь?

– Что я делаю?

– Да, что ты делаешь. – Шут раздраженно щелкнул пальцами. – Что за ученика ты мне привела, тетушка? Его что, камнем по башке треснули? Что ты делаешь? Жонглируешь? Показываешь фокусы? Кувыркаешься?

Я огляделся и заметил прислоненный к столу посох, примерно такой же длины, как и мой. Почему бы и не попробовать? Я подмигнул Норберту.

– Могу вот это.

Я поставил палку на ладонь, немного подержал ее в вертикальном положении, потом подбросил и поймал уже на палец. Посох простоял почти минуту.

– О, это чудесно, – насмешливо пропел Норберт. – А вот так сможешь? – Посох как будто сам взлетел в воздух и опустился на его указательный палец. Подержав немного, шут подбросил его и поймал на тот же палец. И еще раз. И еще.

– Или так? – Он ухмыльнулся и вдруг начал крутить палку так быстро, как будто у него выросло шесть рук. Я даже не понял, как у него такое получается. Внезапно остановившись, Норберт протянул посох мне. – Ну, покажи, как ты это делаешь.

– Не смогу, – признался я.

– Тогда, может быть... – Он подмигнул большим, навыкате глазом. – Госпожа сказала, что ты прыгучий.

И этот неуклюжий на вид, неловкий человечек подпрыгнул и сделал полный кувырок через голову, потом повторил прием уже спиной вперед, причем приземлился на том же самом месте и даже не пошатнулся.

– Нет?

Я покачал головой.

– Как насчет повеселить? Госпожа утверждает, что ты умеешь рассказывать всякие забавные истории. Должно быть, знаешь что-то такое, чего не знаю я.

– Кое-что знаю.

Норберт сложил руки на груди.

– Валяй, парень. Позабавь старика. Насмеши меня. Сделай так, чтоб я уписался со смеху.

Теперь я готов был рискнуть. Уж в чем в чем, а в этом мне не было равных. Надо только вспомнить что-нибудь повеселее.

– Слушай. Жил-был один ленивый крестьянин. Лежит он как-то на поле и видит, как из денежной сумки проезжающего по дороге рыцаря падает в пыль золотая монета. Он...

– Знаю, – перебил меня Норберт. – Он говорит приятелю: "Повезет же нам, если он будет возвращаться этой самой дорогой".

– Ладно, тогда о путнике и борделе. Идет путник по дороге и видит дорожный знак...

– Знаю, – снова перебил меня шут. – Считай, что тебя отымели...

Я попробовал еще две истории, неизменно пользовавшиеся успехом у слушателей, но Норберт оба раза перебивал меня. Похоже, он знал их все. Эмили едва сдерживала смех, наблюдая за нами.

– И что, уже все? Это весь твой репертуар? – Горбун покачал головой. – Может, ты хоть стишки сочинять можешь?

Я промолчал.

– Ну так что, легко, а? Сделай горб на спине, попрыгай, как обезьянка, и все лопнут со смеху, да? Перестань, Рыжик, тебе нужно что-то приличное. Ты хочешь заиметь какой-то предлог? А я хочу быть твоим наставником. Хочу, хочу... – Он запрыгал, хныча, как избалованный ребенок. – Знаешь, я подумал... Может, тебе и впрямь лучше попытаться взять замок Болдуина штурмом, чем изображать из себя шута.

Я огляделся. Мне было не до шуток. Речь шла не о забавах – на кону стояла судьба моей жены. На глаза попалось ядро с прикованной к нему цепью.

– Вот.

– Что? Хочешь поиграть в мяч? – насмешливо осведомился Норберт.

– Нет, шут. Принеси цепь.

Я вспомнил кое-что из виденного в походе. Один захваченный в плен сарацин проделывал этот трюк так ловко, что его в конце концов оставили в живых.

– Обмотай меня ею. Покрепче. А я выпутаюсь.

На лице Эмили появилось озабоченное выражение. Цепь была тяжелая. Если связать человека покрепче, он может запросто задохнуться.

– Смотри, сам выбрал.

Горбун пожал плечами и пошел за цепью.