Шут

Иногда казалось, что мы повторяем поход Пустынника. Как и тогда, два года назад, меня вели надежда и обещание. Простые люди объединились, чтобы добиться свободы, отстоять право на лучшую жизнь. Они поверили, что время пришло. Поверили, что если поднимутся все вместе, то добьются своего вопреки любым трудностям.

– Не надоело хлебать дерьмо? – спрашивал кто-нибудь стоящего у дороги пастуха.

– Хлебаю его всю жизнь. Наелся досыта.

– Готов рискнуть? Ради свободы? – кричал другой.

– А что мне терять?

– Тогда присоединяйся.

Люди стекались к нам отовсюду. Выходили из леса на дорогу и ждали. "Идем за копьем". "За копьем шута".

У Сен-Феликса наши силы возросли до семисот человек. К Монтре мы потеряли счет. Прокормить такую армию становилось все труднее. Я понимал, что долгую осаду мы не выдержим, но люди продолжали прибывать.

Возле Мулен-Вье ко мне подошел Одо. К этому времени за мной двигалась колонна в тысячу человек.

– У тебя ведь есть план, Хью? – настороженно спросил он.

– Конечно, у меня есть план. А ты думал, что я собрал столько народу ради прогулки по лесу?

– Хорошо. – Он вздохнул и замедлил шаг. – Я и не сомневался.

Сделав несколько шагов, я услышал, как он шепчет Жоржу, мельнику:

– Конечно, у Хью есть план.

От Мулен-Вье до Трейля оставалось два дня пути. В тот вечер я засиделся у костра с Эмили. Вокруг горели сотни таких же костров. Я перебирал пряди ее волос. Она прижималась ко мне, стараясь согреться.

– Я говорила, что все это не случайно. Я говорила, что если ты встанешь во главе, они последуют за тобой.

– Да, говорила. Но для меня настоящее чудо не они, а ты. То, что ты пошла со мной.

– У меня не было выбора. – Она поймала губами кисточку моего колпака. – Мне всегда нравились мужчины в форме.

Я рассмеялся.

– Но теперь мне потребуется настоящее чудо. До Трейля два дня пути. У меня тысяча человек и только пятьдесят мечей.

– Слышала, у тебя есть план.

– Только наметки, – признался я. – Отец Лео говорит, что мы должны составить список требований: немедленное снижение податей и наказание всех, кто участвовал в грабежах и разбоях.

– Посмотри, сколько нас! Болдуину ничего не останется, как пойти на мировую. Не может же он драться с такой армией.

– Ему и не нужно драться. – Я покачал головой. – По крайней мере, сразу. Он понимает, что для долгой осады нам не хватит продовольствия. Болдуин возьмет нас измором. В конце концов песни стихнут, еда кончится, люди начнут терять терпение и расходиться по домам. Вот тогда он откроет ворота и выпустит своих псов. Они перебьют всех и не остановятся, пока не доведут дело до конца. В округе не останется ничего, кроме выжженной земли, так что даже стервятникам будет нечем поживиться. Нет, Болдуин не пойдет на переговоры.

– Ты ведь знал это с самого начала, да? Что герцог не уступит? Это не давало тебе покоя в Вилль-дю-Пер?

Я кивнул.

– Но если так, то что же дальше, Хью? Посмотри вокруг. Столько людей поверили в тебя. Неужели все их надежды растают как дым?

– Если Болдуин не захочет вести переговоры... – я устроился поудобнее, положив голову ей на колени, – значит, придется взять его.

– Взять его? – Эмили приподнялась. – Но чтобы взять Болдуина, придется взять и его замок.

– Да. – Я зевнул. – Обычно это так и делается.

Она схватила меня за плечи.

– Не шути со мной так, Хью. Для штурма необходимо оружие. Где его добыть? Или у тебя все предусмотрено?

– Более или менее. Я же тебе говорил. План почти готов, не хватает самой малости. – Я снова приткнулся к ее теплому боку. – К счастью, ты в таких делах мастер.

– В каких делах, Хью?

Эмили ткнула меня кулачком в плечо.

– Ты мастер на выдумки.

Я подмигнул ей и закрыл глаза.

Глава 103

Даниель Ги спешил к своему господину. Он стал новым кастеляном герцога совсем недавно, заняв место, освободившееся после смерти Норкросса.

– Сюда нельзя, – остановил его у двери паж и, многозначительно подмигнув, добавил: – Герцог совещается.

– Есть новости более важные, и герцог вряд ли обрадуется, если узнает их последним, – ответил кастелян, отстраняя слугу.

Герцог, стоя спиной к двери, со спущенными чулками, брал приступом молоденькую служанку.

Даниель откашлялся.

– Сир.

Горничная охнула и, поправив юбки, выскользнула из комнаты через другую дверь.

– Извините, что помешал, но я только что получил сообщение, которое вам следует услышать.

Герцог неспешно подтянул штаны и разгладил тунику.

– Надеюсь, твое сообщение действительно важное. Мне пришлось потратить пару месяцев, чтобы задрать юбку этой маленькой сучке.

Он утерся рукавом и повернулся к кастеляну, которого невзлюбил с первого же дня.

Заняв место Норкросса, Даниель решил, что его первейший долг – служить родному городу и защищать его интересы, а не грабить и убивать беззащитных подданных.

– Новость касается того рыжего, которого вы ищете. Шута, сбежавшего из замка после убийства Норкросса.

– Хью. Да-да, конечно. И где наш паршивец? – оживился Болдуин. – Что с ним сталось? Говори.

– Он таки объявился. И не где-нибудь, а в своем городке. И даже поднял восстание против отряда, посланного туда из Боре.