Шут и слово короля (СИ)

— А вот скажи-ка мне, дружище Бик, где кольцо, которое носила твоя Мерисет? Золотое кольцо, с гербом и красными камешками. Помнишь ведь его?

Бик закивал — он помнил.

— Все женщины растяпы. Она его потеряла.

— Это ладно. А что за герб был на кольце, знаешь?

Бик молчал.

— Да брось, — усмехнулся Якоб, — это же кольцо бастарда. Виолика умерла. Ребенок остался у тебя. И ты не попробовал слупить хоть что-нибудь со знатного папаши? Не все ведь лорды сыновьями разбрасываются, пусть и незаконными. Ну? Чей герб?

Бик смотрел исподлобья, и в его глазах Якоб теперь явственно видел усмешку.

— Герб маркграфа Сарталя. Это такой марк на востоке, небольшой, самая окраина, город портовый на побережье и пара островов, деревень десяток. Земля скудная, но живут небедно, там только ленивый контрабандой не промышляет. Опять же — порт, корабли гринзальские приходят.

— Я знаю, что такое Сарталь, — прервал его Якоб. — Так ты вообразил, что маркграф тебе заплатит?

— А почему бы не вообразить? У него один законный сын, про бастардов не слыхать. Хоть один еще не помешал бы, как считаешь?

Якоб кивнул удовлетворенно — пока все сходилось.

— Ну, и?..

— Вот тебе и «ну»! — Бик громко расхохотался. — Хорошо, что я не сунулся сразу к лорду, разузнал кое-что про нашу красавицу! Да, кольцо маркграфское, это верно. Да, любил ее лорд, души не чаял, недаром его леди взревновала. Да только… — Бик опять захохотал, и смеялся долго — видимо, все-таки перебрал на этот раз.

Якоб не без труда добился, чем закончилась та история. Хмыкнул, почесал затылок. Подумал, что Графу история тоже понравится, пожалуй, когда он ее узнает. И пошел спать.

Граф велел бросить кольцо в воду. Ему не нужно знать происхождение Эдина.

Потому что… он и так знает?..

Почему-то граф Верден знает решительно все, словно он и правда колдун…

Якоб решил, что Эдину он, пожалуй, расскажет, при удобном случае. Как бы перепроверить, не соврал ли Бик? Вообще, с него станется, даже с пьяного. А раньше времени нечего парня тревожить.

Засыпая, Якоб помечтал немного. У него будет дом, свой, с огромным садом, с башней и голубятней — дом, стоящий на его земле. Огонь в огромной пасти камина. Скатерть на столе. Свежее белье. Жена. Сын, который норовит забраться на колени. Это еще будет…

К неприкаянной бродячей жизни Якоб Лаленси привык давно, и даже слишком. Начал привыкать в семнадцать, когда спешно сбежал из королевского замка в Лире, спасаясь от отцовского гнева, королевского неудовольствия и от верной смерти, которой грозил ему обманутый в своих ожиданиях жених одной милой придворной хохотушки…

Он ведь уже не мальчик. И не циркач, чтобы всю жизнь шататься по дорогам в продуваемом ветрами фургоне. Но сначала он дождется, чтобы все устроилось у Эдина, и очень постарается удачно выдать замуж Милду.

ГЛАВА 8. Цирковые будни

С приездом в город Асте для цирка Бика началась светлая полоса. По случаю свадьбы сына местного графа в городе устроили праздник с большой ярмаркой. В Асте съехалось немало людей мало-мальски знатных, считающих своим долгом засвидетельствовать почтение графу и новобрачным — это раз, и множество жителей ближайших городов и деревень, на ярмарку — это два.

Как и в прошлые годы, Эдин по очереди с акробатами выходил зазывать публику на представления. Хорошие сборы начались с первого же дня. Радовались все, а дядюшка Бик почти перестал брюзжать и даже иногда насвистывал что-то себе под нос. А по вечерам после представления циркачам накрывали большой ужин в ближней таверне, и уже это говорило о том, что дела идут хорошо, при другом раскладе Бик ни за что бы не расщедрился. Впрочем, в случае успеха это бывало выгодно, далеко не за всё на столе платил хозяин цирка, многое было подарком от зрителей, желающих отблагодарить артистов, и таковых находилось немало. Поэтому на стол каждый раз подавались то сочный мясной пирог, то внушительных размеров окорок, и обязательно вино. Если эти изыски презентовались мужчинам — Бику, Димерезиусу и особенно часто — Якобу, то конфетам, орехам в меду и засахаренным фруктам все были обязаны Милде и Сьюне — обе девушки были донельзя хороши.