Шут Империи

– Тогда я, наверное, смогу помочь тебе, у моей дальней родственницы есть одна штучка, я знаю. Через неделю она должна приехать в гости, и я поговорю с ней.

А сейчас иди ко мне, мой рыцарь, я хочу тебя.

– Мой господин, я достала то, о чем мы с тобой говорили в прошлый раз. Любимый, если все получится, ты женишься на мне?

– Конечно, моя кошечка, ты станешь хозяйкой замка.

– Правда?! – девушка в восторге закружилась по комнате, – тогда держи, только осторожно.

Олимия взяла со столика небольшой мешочек и вытряхнула из него обычный орешек.

– Расколоть его невозможно, но если повернуть половинки в разные стороны, то орех раскроется и из него выпадет маленькая горошина. Ее надо бросить в еду, лучше всего в питье. Ровно через тридцать дней человеку станет плохо с сердцем, и он умрет.

– Умница моя! – Ламар посмотрел на девушку с восхищением. – Какая ты коварная, я уже боюсь тебя.

– Не бойся, я люблю тебя и никогда не сделаю ничего плохого. Я буду с тобой до конца своих дней.

"Это точно" – подумал наследник.

– Палмер, подождите!

Оруженосец герцога обернулся и увидел спешащего к нему маркиза. По традиции уже много лет подряд в девять часов вечера именно Палмер приносил своему хозяину неизменный кубок с вином.

– Палмер, давайте я отнесу вино отцу, мне надо с ним поговорить, это очень важно, прошу вас.

Личный порученец мог запросто отказать ему, но, немного помедлив, Палмер с легким поклоном передал серебряный поднос Ламару-младшему.

Подойдя к двери кабинета, Ламар оглянулся – никого. Видимо, оруженосец решил не мешать разговору отца с сыном. Отлично.

Поставил поднос с кубком на пол, ибо больше некуда было, и достал из кошеля орешек. Из раскрытого ореха действительно выпала белая горошинка, скользнула в бокал и мгновенно растворилась.

Поднялся на ноги и едва не упал, от сильнейшего волнения закружилась голова. Пора, медлить никак нельзя.

Ламар постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, открыл дверь.

Герцог сидел в кресле и при ярком свете нескольких свечей читал какую-то старинную книгу. При виде вошедшего сына он удивленно приподнял брови.

– Отец, я пришел извиниться, – с этими словами Омаго-младший прошел в комнату и поставил поднос справа от герцога на изящный старинный столик.

– Я вел себя недостойно представителя рода Омаго. Полгода, конечно, мало, но я приложу все усилия, отец, чтобы изменить твое мнение обо мне. Обещаю.

Дон Омаго-старший скептически посмотрел на уже взрослого сына. Черт его знает, может действительно за ум возьмется. Посмотрим.

– Я буду рад любым вашим успехам, сын мой. Дерзайте, – и взмахом руки отпустил юношу.

Наследник вышел, а герцог еще долго сидел в задумчивости. Затем взял принесенный кубок и отпил добрый глоток.

"Странный вкус у вина сегодня, – подумал хозяин замка, – это, наверное, от волнения за сына. Свой все же раздолбай, родная кровь как-никак".

Наутро стало известно, что император идет воевать с Фрагонией и сбор всех военнообязанных состоится через два дня около города Ланов, откуда уже армия императора двинется к Срединным горам.

"Это судьба, – подумал младший Омаго, – повезло, так повезло. Папаша кинется на войну одним из первых, продлится она никак не меньше месяца, там где-то он и помрет, если девка не обманула. Вот тогда вы у меня все попляшете: и Палмер, и ненавистный мастер Чу, и все остальные прихлебатели отца. Главное, чтобы все сработало".

За день до отъезда отца к нему в замок зачем-то приезжал сосед, глава рода Дега. Говорят, небедный человек. Приехал днем, а уехал поздно вечером, уже в темноте.

Где-то через неделю после этого к замку приезжали родственники того самого Дега, Антуана, кажется. Требовали осмотра замка и уверяли, что он из замка домой так и не вернулся.

В замок их, конечно же, не пустили и посоветовали убираться со своими бреднями. Несколько человек в тот вечер видели, как сосед уезжал из замка на своей лошади.

А через два месяца в ворота замка вошла траурная процессия с ужасной вестью – владетельный дон шестой герцог Ламар Омаго-старший скончался на полях сражений с Фрагонией. Привезенную урну с прахом установили в родовой усыпальнице.

Отсидев в замке положенные семь дней траура, Ламар-младший, захватив горсть золотых из хранилища, помчался к своей возлюбленной. Вместе с ней и дружками они куролесили два дня без передыха, в результате чего случился закономерный несчастный случай.

Сильно нетрезвые Ламар и Олимия на виду у многочисленных зевак упали с мостика в воду озера, уже полноправного герцога еле спасли, а девушка, к сожалению, утонула. А вместе с ней утонула и правда о смерти Ламара-старшего. Во всяком случае, так думал Ламар-младший, уже единственный.

Дела… Вот это фокус! В любом мире что угодно могли бы простить герцогам, но отцеубийство… Это не просто камень к ногам, это якорь от крейсера. Дон Омаго с таким обвинением уже не выплывет, вопрос, как это доказать. И Марану сдавать не хотелось бы. За распространение такого хитрого яда ее по голове тоже не погладят. Торопиться не будем, надо все обдумать.

– Уважаемая Марана, а кем вам приходилась Олимия?