Шут из Бергхейма. Книга третья. Слуги Еммануила

— Олеженька–олежка, я б реально удивился бы если такой вопрос включил в твоей головушке процессы сомнения. И искренне восхищаюсь. Но вдруг ему реально надо позвонить, вдруг это действительно разговор человека с внутренней честью, которому глубоко оскорбительно такое недоверие. Невоспитанного человека, конечно, с проблемами в коммуникации. Может быть даже социопата и, конечно, с большей вероятностью надо в торец, но…

— К чему это ты, Лолушко? — устало спросил танк.

— К тому, что нам ща реально надо отдать ему мобилу, — посмотрел я на Ловеласа. — Хотя мы знаем, что верить нельзя ни на грош, но и в торец не вариант.

— Я буду сражаться за вас, — сказал Николай. — Вы можете мне не верить. Ваше право. Но я буду сражаться в полную силу.

— Колян, я никак не могу понять, как Выводок тебя отпустил. Наши последние встречи ясно дали понять — ты у него на поводке и с радостью посадишь на него всех нас. И вот ты здесь, хочешь выбраться. Остров Унии нынче полностью изумрудно мохнатый, твой хозяин выпилил там всё живое.

— Сделал единым, — поправил упрямый Ловелас.

— Я тоже мог сделать всех едиными там. Мёртвенькими и едиными. Не уверен, что местные жители были бы рады.

— У тебя не хватило сил, — пожал плечами охотник. Вот ведь зараза… — Хозяин оказался могущественнее. Но хозяин сделал, что хотел и вознаградил за службу. Отпустил.

— Или решил расширить свои владения за морем, — подмигнул ему я.

Ловелас хмыкнул:

— Ты, наверное, считаешь себя умным, шут? Тогда скажи, умник, зачем мне тогда было прилетать сюда? Я мог отправиться в самый дальний уголок континента, спрятаться в одном из лесов и начать оттуда экспансию. Так, как мы сделали это в Бергхейме, после «поражения». Селение за селением. Город за городом. Страну за страной. Пока всё не стало бы единым. Повсюду.

Резонно. Обидно, но резонно.

— Молчишь? Правильно — продолжил Ловелас. — Мне насрать на то, как вы ко мне относитесь. Что вы обо мне думаете. Но если отсюда можно выйти и для этого я должен вам помочь — я готов это сделать. Это общий интерес, ничего более. Вы ведь и сами тут вряд ли большие друзья друг другу.

Опять резонно. В реальной жизни всем гуртом водку пить не сели бы. Ладно…

— У нас же в башне есть правильные казематы? Что–нибудь тёмное, с глухими стенами и прочной дверью? — спросил я, не оборачиваясь, у товарищей.

— Есть, — сказал Кренделёк. — А что, хочешь его туда?

— Больше некуда. Посидишь взаперти, пока не выдвинемся в Твердыню, а? Докажешь свою готовность?

Ловелас медленно, будто неохотно качнул головой.

— Мы принимаем его? — недовольно спросила Света.

— Если хотим выйти — нам нужно его принять, — повернулся к ней я. Переглянулся со скривившимся Женей. — Но наедине с ним оставаться я б никому не советовал. А то бац, как в фильмах ужасов, потом будем пестицидами друг друга брызгать, чтобы выяснить, а не пожрал ли кого из товарищей мох.

Удивительно, но Стас промолчал от такого предложения. Даже не возмутился. И смотрел на Ловеласа без привычной беззлобности. С презрением, столь несвойственным ему, глядел.

— Юра, покажи дорогу, где там у нас темница для героя. Олежа, поможешь проводить нашего дражайшего товарища?

— Угу.

Ловелас безропотно проследовал за нами. Он шагал медленно, осторожно. Не проронил ни звука. Когда вступил в пропахший плесенью каменный мешок, то обернулся, скрестил руки на груди. Только спросил:

— Оружие заберёте?

Олег взялся за ручку железной двери. Я мотнул головой пленнику, кивнул танку. Преграда со скрипом тронулась с места. Лязгнула о проём. Громыхнул засов.

— Думаешь не выберется? — сказал Юра, когда мы зашагали по ступеням наверх. По каменным стенам сочилась вода. Эхо отражалось от них и убегало куда–то в тёмные недра катакомб.

— Думаю, что придётся сторожить, — ответил я. — И, как я уже говорил, не по одиночке.

Дверь в казематы захлопнулась. Воздух сразу стал суше, теплее.

— Почему не по одиночке?

— Я ведь говорил, — поморщился я. — Отсылку к ужастику оставлял. Неужели не смотрели? Зима, страшные собаки, иголку в анализ крови?

— И чё?

— Ничё. Понимаешь, Юрчамба, ситуация какая… Ему надо выйти, я хрен знает зачем. Но куда проще ему будет выбраться, если мы все будем «едины». По одному затянуть в Выводок и проблемы нет. Олежа сразу меня полюбит, мне понравится Миша, а это уже ни в какие ворота не лезет.

— Не будет такого, не ссы, — буркнул танк. Вышел из башни, бросив на прощание. — Даже, блядь, в мохе.

— Во мху, — машинально поправил я.

— Вот именно поэтому — не будет, — поморщился Олег.

— Сценарист —

Он остановился у саркофага. Коснулся тёплого пластика пальцами. Глянул на мониторы. Роттенштайн ждал. В огромном скалистом зале, в виде полусферы, они казались крошечными. Сбившись в кучку, игроки расселись вокруг своего лидера. Один из них явно спал. Давно ждут… Боятся пропустить.