Шут-парад, или Правдивые истории обо всех шутах, паяцах, скоморохах и буффонах, паясничавших во все времена во всех странах и у всех народов мира

Конечно, при дворе Карла Великого были фигляры и шуты, по для подтверждения этого факта вовсе не требуется такого доказательства, как игра в шахматы. Даже во дворце Людовика Благочестивого были шуты и фигляры; в царствования последующих королей также существовали при дворе шуты; Филипп-Август, однако, в 1181 году выгнал всех шутов из своего дворца, за их дурное поведение. Должность шута считалась службою; ему платили жалованье из фондов, предназначенных для увеселения короля. После того, как было сказано выше, Филипп-Август выгнал шутов из своего дворца, в 1181 году, они опять появилась при дворе французских королей, но уже только в начале XIV столетии и самым замечательным из них был Жофруа, шут Филиппа V Длинного.

Все шуты считались на королевской службе: эта должность редко оставалась вакантной, потому что шут составлял необходимую принадлежность всех празднеств и увеселений; в его обязанности входило вызывать смех на устах, как его господина, так и его гостей. Однако не сохранилось нигде имен всех шутов, бывших при особах французских королей. Только некоторые из имен сохранились или в придворных отчетах, так как шутам платили жалованье из королевских сумм, или в различных мемуарах и анекдотах. Мы займемся только описанием тех шутов, которые пользовались некоторой популярностью.

После Филиппа Длинного видно из отчетов, приведенных потом Дю-Френом дю-Канж в одной из его книг, что в 1327 году был при французском дворе шут Ролло или Ролльэ. Но нам также известно, что у Филиппа V Валуа было несколько шутов, одному из которых было поручено известить короля о крушении генуэзских кораблей, состоявших на службе Франции; это было в 1340 году в начале Столетней войны.

Вероятно, также при особе Филиппа Валуа находился и шут Сеньи Иоган, которого Рабле назвал «глупая знаменитость Парижа, прадед Колльэта», и о котором веселый кюре Медона рассказывает такой занимательный анекдот в книге III в главе XXXVI «Пантагрюэля»:

«В Париже перед заведением одного шашлычника присел носильщик и стал есть хлеб, который, вероятно, казался ему очень вкусным c запахом дыма. Шашлычник ничего не говорил; но лишь только носильщик доел хлеб и хотел было уйти, как шашлычник схватил его за шиворот и потребовал непременно, чтобы тот заплатил ему за жаренье. Носильщик стал доказывать, что он не причинил никакого убытка шашлычнику и не тронул его мяса; дым все равно разнесся бы по воздуху и он в первый раз слышит, что в Париже продается дым. Но шашлычник возразил на это, что он вовсе не желает чтобы его дымом пользовался всякий носильщик и если последний не заплатит, то он отнимет у него его крючья. Носильщик поднял свою палку и стал в оборонительную позицию. Произошел сильный спор. Сбежался народ со всех сторон. В толпе был также и шут Сеньи Иоган. Увидя его, шашлычник спросил у носильщика, не желает ли он что бы их рассудил Сеньи Иоган. Носильщик согласился. Когда шут выслушал причину их спора, то обратился к носильщику и попросил его вынуть из кошелька какую-нибудь серебряную монету. Носильщик исполнил его желание; тогда шут положил монету на левое плечо, как будто желая узнать правилен ли ее вес, потом постучал ею по ладони левой руки, чтобы узнать не фальшивая ли она; наконец, приставил ее к правому глазу, что бы хорошенько рассмотреть, отчеканенную на ней, надпись. Толпа молчала и следила за движениями шута к великому отчаянию носильщика, который решительно не мог понять, что из этого выйдет. Затем шут поднял свой жезл, как скипетр, кашлянул раза два или три, постучал монетою о выручку шашлычника и сказал: «Суд постановляет, что носильщик, евший свой хлеб под дымом шашлычника, честно расплатился с ним звуком своих денег, поэтому суд приказываешь им разойтись по своим домам. Такое решение парижского шута показалось настолько справедливым, что все даже сомневались, чтобы и настоящие ареопаги могли бы решить так правильно подобное дело».

Г-н Канель говорит, что первое указание на такое шуточное решение было сделано Жаном Андрэ, юрисконсультом XIV столетия, умершим в 1348 году. Следовательно, Сенье Иоган жил в последние годы царствования Филиппа Валуа и весьма вероятно принадлежал к штату этого государя. Это не может казаться удивительным, потому что двор Филиппа Валуа был одним из самых блестящих дворов того времени; там собиралось самое высшее дворянство. Фруассар[27] называл двор этого государя «самым рыцарским в мире» Короли Навары, Майорки, Богемии и масса могущественных баронов проводили там время в пиршествах и турнирах. Конечно, для развлечения подобного общества требовалось много шутов.