Шутка

Оставшись один, я почувствовал холод. В самом деле, ведь я был в тапочках и тонком джемпере. Ничего, я ведь скоро вернусь в квартиру. На листке с инструкциями Бетта написала несколько номеров, по которым я мог позвонить в экстренном случае. Марио прекрасно умеет пользоваться телефонами и телевизионными пультами, так что ему не составит особого труда набрать один из этих номеров и попросить о помощи. Я посмотрел вниз, во двор. Там было темно, как в колодце, не светилось ни одно окно, ни один балкон. Зато по левую руку от меня все было залито светом. Там проходила оживленная проезжая улица, мимо сиявшего огнями вокзала медленно двигались навстречу друг другу две цепочки автомобильных фар, красная и белая. Гомон голосов, раздраженное рычание моторов сливались в оглушительный шум. Я чувствовал себя более немощным, чем обычно, и не от физической усталости, а из-за чудесного рисунка Марио. Даже тревога, вызванная неприятным инцидентом, не смогла полностью вытеснить это впечатление.

Мальчик бегом вернулся, чуть не налетев на дверь, обеими руками приложил к стеклу листок бумаги. Я присел на корточки, чтобы рассмотреть его, снял очки. «Переверни его на другую сторону», – сказал я. Когда он сделал это, я увидел среди номеров, оставленных Беттой, номер Салли, и у меня отлегло от сердца. Я попросил Марио положить листок на пол и принести трубку радиотелефона. Он с некоторым смущением ответил:

– Я уже за ним ходил.

– И что?

– Его там нет.

– Что ты такое говоришь?

– Это ты не поставил его на место.

Меня опять охватила тревога. Да, это моя вина, во время обеда я говорил с Беттой, а потом, наверно, забыл поставить телефон на базу. Голова у меня стала никудышная, делаю одно, думаю о другом, жизнь вытекает, как из дырявой бочки. Я попробовал сосредоточиться, но мальчик дрожал от нетерпения, то и дело колотил по стеклу и спрашивал: «Дедушка, а что сделать сейчас?» Сейчас, сказал я себе, надо восстановить в памяти все, что я делал. Первый раз я воспользовался телефоном вчера вечером. Говорил с Беттой, расхаживал по квартире. Потом мы попрощались, и я поставил телефон на базу и, во всяком случае, не выносил его из кухни. Ведь сегодня, когда она позвонила, – «дедушка, что сделать сейчас?» – телефон был именно там. Но весь разговор с ней происходил в коридоре, это я помнил отчетливо. А потом – «дедушка, ну что?» – сразу же пошел к Марио, в гостиную. Мальчик ударил по стеклу обеими руками, давая понять, что он заждался. Я не выдержал и крикнул: «Хватит!» Марио захлопал глазами от изумления, отнял руки от стекла – ладони были раскрыты, как у человека, который хочет сдаться, – и застыл с полуоткрытым ртом. Я тут же пожалел о своей резкости – не хватало еще, чтобы он опять заплакал или разозлился и перестал общаться со мной. Я улыбнулся и добавил: «Извини, дедушка задумался; но теперь я знаю, где телефон, я точно оставил его в гостиной, на столе, сходи за ним, но не беги». Он мгновенно успокоился, сделал несколько нарочито медленных шагов к двери и исчез в коридоре.