Шутка Хаоса

Чародей различил черный силуэт дракона находящегося на излюбленном скалистом островке посреди подземного течения. Тут и там торчали упавшие сталактиты, глубоко вонзившиеся в плоть скалы. По чешуе крылатого ящера пробегали мелкие искорки, глаза горели злобным зеленым огнем. Лиассин сжал в руке Маятник. Из артефакта струилась древняя глубокая Сила, заставляющая трепетать даже суть самого чародея. Но вместе с этим трепетом пришла и уверенность в собственной победе.

— Видимо прошлый урок ты так и не усвоил, — Коготь выпустил из пасти ледяной поток и река, окружающая дракона вмиг заледенела, покрывшись толстой и прочной коркой льда. — Жалкий человечишка возомнивший себя могущественным… На самом деле ты — ничто, честолюбивый червяк!

Произнося речь, Коготь неумолимо приближался к магу застывшему у входа в пещеру. Лед под мощными лапами дракона трещал, но не лопался. Драконья пасть раскрылась, исторгая вонючую струю кислоты, но прежде чем смертоносная субстанция достигла цели Лиассин вскинул руку сжимая в ней Маятник. Камень качнулся, и пещера содрогнулась в продолжительной судороге, словно безнадежно больной, корчащийся от предсмертного спазма. Струя ударила в магический щит и растеклась по нему болезненно-желтыми разводами, не причинив магу вреда. Артефакт многократно усиливал структуру заклинания, давая новому владельцу поистине великие Силы.

Потолок подземелья разрушался: уцелевшие сталактиты и огромные булыжники посыпались вниз, грозя стать для Когтя могильной насыпью. С невероятным проворством дракон уворачивался от падающих камней. Его очертания подернулись черным маревом, и Лиассин понял — враг собирается сменить ипостась.

Чародей взмахнул посохом и в пещеру стремительно ворвался ледяной ветер. Внешне ничего не изменилось — лишь заметно похолодало, но магическое зрение позволяло рассмотреть действие чар во всех подробностях.

К Когтю устремились лишенные тел руки с длинными тонкими когтями. Вцепившись в громадное тело ящера, они медленно разрывали его плоть, причиняя невыносимые муки.

Пещеру огласил нечеловеческий вой. Дракон упал, его когти скребли лед, образовывая на нем глубокие борозды. На бесстрастном лице Лиассина появилась легкая улыбка. Маг не спеша направился к поверженному противнику.

Видит Тьма, он жаждал мести, но вместо торжества душу продолжало лихорадить от ненависти. Коготь уже не выл, а тихо хрипел, но сердце мага, словно камень не чувствовало жалости. Он искренне наслаждался мучениями своего врага.

— Как тебе боль? — тихо поинтересовался волшебник, присаживаясь на корточки и с любопытством заглядывая в глаза дракона. — Будет больней! Ты же знал, что я не умею прощать обиды… Посмотри, что ты сделал со мной!

Он слегка коснулся изуродованной щеки, а затем протянул руку в сторону. Повинуясь чарам, тонкий сталактит оторвался от каменистого пола, потянулся к волшебнику и словно влитый удобно устроился в его ладони.

Дракон судорожно разевал пасть. Казалось, он что-то силился сказать, но из глотки вырывался лишь сип. Заклинание Лиассина все еще действовало, и когтистые руки ледяного ветра продолжали терзать тело обреченного.

Жгучая ненависть сменилась отвращением и, размахнувшись, маг вонзил сталактит в глазницу дракона. Дыхание Когтя прервалось, громадная туша перестала дергаться и навечно замерла.

Лиассин поднялся, ощущая странное опустошение. Его враг наконец-то мертв, но маг не чувствовал радости. Глубоко вздохнув, он прислушался к творящимся в Лориэле заклинаниям — там, во дворце, шел нешуточный бой и Астрал буквально дрожал от пущенных в ход чар. Волшебник уловил эманации частиц первозданного хаоса и невольно проникся уважением к белому магу — Вартери не сомневался, что вызванный во дворце уничтожающий смерч принадлежал именно ему, потому что Повелитель Ночи всегда черпал Силу во Тьме.

Хотя какой же он белый? Разве светлые используют Силу Хаоса?

Уже собираясь покинуть Астрал, Лиассин снова ощутил буйство сошедших с ума Сил: Тьма и Хаос переплелись в чудовищном водовороте, постепенно образуя нечто целое и неделимое. Миг спустя чародей понял, что Архимаг мертв.

Отсюда пора убираться, а то не ровен час победитель вспомнит о Лиассине и тогда уж точно не миновать магического поединка. Бросив последний взгляд на поверженного Когтя, чародей покинул Лориэль.

Над подгорным царством медленно разгоралось утро. Марика стояла возле Смерча и успокаивающе поглаживала дракона по шее. Наконец, она заметила черного мага и на лице всадницы появилась улыбка, но быстро исчезла.

— Коготь?

— Мертв, — мрачно констатировал Лиассин, — как и Повелитель Ночи. Армия Медегмы осталась без предводителя.

Глаза Марики ошеломленно расширились.

— Ты все спланировал давно… Не убил белого мага хотя легко мог сделать это, а когда этот самый маг появился в Лориэле — ты заманил сюда Архимага. Откуда ты знал, что светлый победит?

— Не знал. Решил попытать судьбу и не ошибся. А теперь нам пора уходить, если конечно у тебя нет желания разделить участь Повелителя Ночи.