Шутки Господа

Слово за слово, она рассказала мне все. Всю свою жизнь. Детство в районе Центрального парка, соответствующее воспитание, потом летние лагеря от социалистов, Бостонский университет. Обычная история. Сначала они пишут карандашиком «да-да-да!» на полях Канта, потом стоят в очереди на авторское кино… Вот только по пути к кассе эта глупышка сделала неверный шаг.

– Мне были нужны деньги. Одна подруга сказала, что знает человека, у которого очень недалекая жена, а сам он подвинут на Блейке. Подружка не хотела, а я решила, что за деньги смогу потолковать с ним о «Песнях невинности». Ну, в первый раз ужасно волновалась, конечно. Ничего не чувствовала, только делала вид. Да ему было все равно. Потом подружка предложила познакомить меня с другими. А знаешь, меня ведь уже ловили. Один раз, когда я читала «О насилии»,[69] в машине застукали. А потом в Танглвуде[70] остановили и обыскали. Еще разок – и будет три привода.

– Не хочешь? Тогда своди-ка меня к Флосси.

Она закусила губу, потом сказала:

– Книжная лавка в Хантер-колледже – это ширма.

– Ширма?

– Ну, знаешь, как букмекеры устраивают конторы в парикмахерских. Там увидишь.

Я звякнул в управление, а потом сказал ей:

– Ну ладно, зайка. Свободна. Но не вздумай уехать из города.

Она подняла голову и поглядела на меня с благодарностью:

– Хочешь, достану тебе фотографии с вечера Дуайта Макдональда?[71]

– В другой раз.

И я покатил в книжную лавку. Продавец, такой молоденький очкарик с понимающим взглядом, подошел сам:

– Могу я вам помочь?

– Вот ищу одно редкое издание «Рекламы самого себя».[72] Как я понимаю, автор напечатал несколько тысяч экземпляров с золотым обрезом, специально для друзей.

– Попробую разведать, – ответил он. – У нас есть селекторная связь с домом Мейлера.

Я выразительно посмотрел на него и сказал:

– Я от Шерри.

– Ах вот как. В таком случае – прошу.

Он нажал потайную кнопку, стеллаж отъехал в сторону, и невинным агнцем я ступил в чертог немыслимых наслаждений, известный под названием «У Флосси». Красный штоф, мебель в викторианском стиле, все как полагается. На кушетках лежали бледные, коротко стриженные, нервические девушки в очках с черными оправами и соблазнительно перелистывали книжки из серии «Классика» издательства «Пингвин». Одна блондиночка подмигнула мне и, кивнув на лестницу, сказала с роскошной улыбкой: «Может, Уоллес Стивенс,[73] а»?

Как выяснилось, тут знают толк не только в интеллектуальных утехах. Они приторговывали и усладами для души. Мне объяснили, что за пятьдесят баксов можно «перекинуться словечком, не касаясь серьезных тем». За сто девочка даст послушать свою коллекцию Бартока, поужинает с тобой и разрешит недолго понаблюдать, как ею овладевает депрессия. За сто пятьдесят можно послушать симфонию с близняшками. За триста вообще черт знает что: худенькая брюнетка, еврейка, делает вид, что знакомится с тобой в Музее современного искусства, дает прочитать свою дипломную работу, устраивает грандиозный скандал по поводу фрейдовского понимания женственности прямо посреди ресторана «У Элейн», а потом на твоих глазах кончает с собой (способ – по выбору клиента). Это у них называется «досуг». Хороший способ выманивать денежки, а? Все-таки Нью-Йорк великий город.

– Нравится? – спросил кто-то. Я обернулся и увидел прямо перед собой рабочий конец 38-го калибра. У меня нормально с нервами, но тут, как говорится, жила дрогнула. Флосси, догадался я. Я узнал ее по голосу. Впрочем, это был он. Флосси оказался мужчиной. Лицо его скрывала маска.

– Вы не поверите, а я ведь даже ничего не кончил. Меня вышвырнули из школы за плохие отметки.

– И поэтому вы теперь ходите в маске?

– Но я не отчаялся, нет. Я разработал гениальный план, как попасть в «Нью-Йоркское книжное обозрение». Для этого меня должны были принять за Лайонела Триллинга.[74] Я полетел в Мехико делать пластическую операцию. Там есть один хирург, он помогает пациентам стать похожими на Триллинга. Это, конечно, недешево. Но что-то у него не получилось. После операции я стал вылитый Оден[75] с голосом Мэри Маккарти.[76] И что бы вы сделали на моем месте? Вот именно. Пришлось переступить грань закона.

Но он не успел нажать на спуск: я опередил. Бросок вперед, локтем в челюсть, Флосси повалился на пол, я вырвал у него пушку, он грохнулся, как груда кирпичей. Когда появилась полиция, он все еще хныкал.

– Отличная работа, Кайзер, – сказал сержант Холмс. – Когда мы закончим с этим типом, его хочет повидать ФБР. Несколько вопросов о неких букинистах и аннотированном издании дантова «Ада». Уведите.

Вечером я навестил свою старинную подружку. Ее зовут Глория. Блондинка. Между прочим, окончила с отличием. Только она кончала физкультурный.

Нам было хорошо.

Записки старого вора