Шутки в сторону

— Полиночка, ты мне очень, очень нужна, — мяукнула я на ходу и резво сбежала по ступеням. Пробежала метров двадцать, встала за скульптурной композицией «схематично обозначенные гранитные влюбленные» и, дождавшись Аркадьевну, приступила к объяснению наиважнейшей, архисложной задачи: — Полина, твое соло станет центральным звеном сегодняшних событий. Сосредоточься и слушай очень внимательно. — Аркадьевна подобралась и посмотрела на меня глазами новобранца, получившего вместо нагоняя и винтовки похвалу от командира и станковый пулемет. — Сейчас я и Антон уедем в город. Ты, желательно бы прилюдно, отдашь мне ключи от твоего дома. После этого, как я надеюсь, последуют вопросы: «Куда это Софья? Зачем? И что случилось?» Ты ответишь так: в твоем доме собираются проводить следственный эксперимент. Мол, вероятно, Назар Савельевич обещанные мощности к расследованию подключил. Поняла?

Потом тебя, скорее всего, спросят, почему для сопровождения мощностей по дому выбрали Софью, а не Полину Аркадьевну, хозяйку дома. Тут ты ничего не отвечай, пожимай плечами и делай страшные глаза. Чем больше туману, тем лучше. — Говоря все это Полине, я постоянно думала о том, что мы до конца не знаем, кого вчера ночью хотели отравить — ее или Стаса. Подряжая Полину на роль собачки, облаивающей нору зверя, я очень осторожно подходила к сценарию. Если она изрядно потрудится над первостепенной задачей, а потом юркнет в кусты, — ничего не знаю, ничего не понимаю, — до моего возвращения, надеюсь, доживет. — И вот еще что, Полина, необходимо сделать. Когда все соберутся вместе, ты скажешь так: «А вы заметили, господа, как официанты в белых перчатках осторожно собирали за ужином наши бокалы?» Скажешь, что ходила на кухню за молоком и случайно видела, как эти бокалы бережно паковали в бумажные пакеты. Поняла?

— Угу. Официанты. Перчатки. Пакеты. Вопрос можно?

— Да.

— Зачем все это нужно?

— Преступника надо заставить думать, что копают под него уже почти двенадцать часов. Мы приступаем к психической атаке, так что пусть начинает помаленьку психовать. Поняла? Дальше — обязательно! — ты скажешь так: «Но ведь бокалы в столовой были с хрустальной гранью! Если с них собирались снять отпечатки пальцев, то это невозможно! Поверхность, мол, неровная…» Кто-нибудь обязательно вспомнит, что огромные коньячные бокалы в гостиной были абсолютно гладкими, но ты настаивай, что видела, как в пакет паковали именно граненый хрустальный стакан…

— Зачем? — перебила Полина и наморщила гладкий лоб.

Я могла бы ей сказать, что сильно беспокоюсь за ее безопасность и предпочитаю, чтобы она только подбрасывала идеи, а страх подозреваемые нагоняли на себя сами. Но объяснять коренные мотивы не стала, высказалась лишь относительно конкретного вопроса.

— Затем, чтобы затянуть обсуждение. Пусть поломают голову и кто-нибудь в муках родит идею: стаканы собрали для анализа ДНК. Это очень важный момент.

— А если не родит? — забеспокоилась Полина.

— Немного поможешь. Но кто-нибудь обязательно догадается. Народ собрался сплошь образованный, а о ДНК сейчас каждый знает. В остальном все понятно?

— Угу.

— Повтори. В последовательности.

— Ключи от дома. Официанты, перчатки, пакеты. Хрустальная грань, ДНК.

— Отлично. Но главное — не высовывайся. Побольше кудахтай: ничего не знаю, не понимаю, сама вместе с вами боюсь. Мне очень нужно заставить преступника нервничать, на этот момент его психическая нестабильность — главная задача. Причем твоя. Больше разговоров, Полина, можешь добавить истерические выкрики. Только сама никаких выводов и предположений, пожалуйста, не делай. Прости, что напоминаю, но ты — одна из всех. Такая же подозреваемая. И будь, пожалуйста, осторожна. Не пей непроверенных напитков, не оставайся наедине ни с кем, кроме Жоры и Стелькина. Будь умницей, хорошо? — Полина и в самом деле начала бояться, я приободрила ее легким хлопком по спине и направилась в обход скульптурной композиции «Влюбленные в граните». — Пошли к народу в гостиную, там Семен Иванович и Валентин Наумович пытаются играть в карты…

Пытался разложить пасьянс только Семен Иванович. Валентин Наумович, казалось, весь ушел в горе и вид за окном и нашему обществу, похоже, не обрадовался. Гнедой и Гоша, старательно отвернувшись друг от друга, изучали меблировку, Жорж не сводил глаз с любимой голубицы.

Я по дороге в гостиную шепнула Антону:

— Сейчас Аркадьевна принесет ключи от своего дома, возьми их с самым грозным видом и волоки меня на выход, — и как примерная девочка уселась возле пальмы.

— Долго нас собираются здесь держать? — не поднимая глаз от разложенной колоды, поинтересовался Семен Иванович.

— Надеюсь, что нет, — ответил Антон.

— На что вы надеетесь?! — вспыхнул Протопопов.

— Скоро все узнаете, — многообещающе, но весьма туманно ответил охранник и тут же получил от дрожащей мадам Полины связку ключей. — Софья, на выход!

Подарив обществу весьма затравленный взгляд, я встала и понуро поплелась за бодигардом.