Шуты Господа. История Франциска Ассизского и его товарищей

Не подлежит сомнению, что Иннокентий III, как опытный политик, оценил силу аскетического идеала для возрождения авторитета Церкви: папа признал за Франциском и его товарищами право проповеди бедного житья. С этого времени число францисканцев быстро растет, и они начинают свои проповеди во многих европейских странах. Но как далеко ни уходили францисканцы, в Троицын день они возвращались к хижине Франциска близ Ассизи; так возникли сборы всех членов общины.

К Франциску приходили за помощью и многие миряне. Так, однажды к нему явилась восемнадцатилетняя Клара из Ассизи; существует легенда, что она безнадежно любила Франциска, но ее хотели выдать замуж за другого. Сбежав из дома, она приняла с помощью Франциска постриг, а потом к ней присоединилась, несмотря на угрозы и побои родни, ее младшая сестра Агнесса. Франциск отдал в их распоряжение церковь св. Дамиана, где возникла женская община, из которой развился женский орден клариссин.

Вместе с тем, францисканский орден становился все известнее, ему поступали значительные пожертвования; это шло вразрез с призывами Франциска почитать «госпожу Бедность». Существует документ, неопровержимо доказывающий, что Франциск осуждал направление, принятое орденом. Это завещание Франциска; оно состоит из увещаний и наставлений и представляет сплошной протест против превращения нищего смиренного братства Христова в могущественный монашеский орден.

В последние годы жизни Франциск передал заботу об ордене «генеральному министру», а сам отправился на высокую вершину горы Ла Верна, где проводил время поодаль от братьев. Там он и умер, перенеся перед смертью мучительную операцию из-за болезни глаз, а уже два года спустя был канонизован папой Григорием IX, бывшим кардиналом Уголино.

* * *

В повести, которую вам предстоит прочесть, отражены эти события. Как в любом художественном произведении автор допускает некоторые вольности в использовании исторического материала, но в целом жизнь Франциска Ассизского и общая обстановка его эпохи показаны достаточно верно.

Хорошо быть богатым

Дом купца Пьетро Бернардоне был одним из лучших в городе Ассизи. Свинцовая крыша и слюдяные окна в свинцовых же рамах ослепительно блестели на солнце, свидетельствуя о высоком достатке хозяина; крыльцо было сделано на манер римского портика, но не из песчаника и туфа, а из настоящего мрамора; на стене над крыльцом был изображен Иисус, благословляющий апостолов, и такая яркой и живой была эта картина, что люди почтительно осеняли себя крестным знамением, подходя к дому. Остальная часть стены была расписана цветами и райскими птицами, – Пьетро Бернардоне возводил глаза к небу и многозначительно вздыхал, когда его спрашивали, сколько он заплатил живописцу за всю эту работу.

Внутри дом был не менее роскошен, чем снаружи. В отличие от других богатых жителей Ассизи, которые любили пускать пыль в глаза и, выставляя напоказ лучшее, экономили на том, что не было видно посторонним, Пьетро Бернардоне не жалел денег и на внутреннее убранство своего дома. Даже комнаты прислуги, даже чуланы, где хранилось всякое ненужное барахло, были покрыты свежей штукатуркой и выбелены. А что уж говорить о парадных комнатах, – они не уступали приемному залу в замке императорского наместника. Да что там наместник! Парадные комнаты в доме Пьетро Бернардоне были ничуть не хуже, чем во дворце французского короля, – Пьетро мог за это поручиться, ибо часто бывал во Франции, торгуя шёлком и сукном. Он был и в Париже, где на острове Ситэ видел королевский дворец, который с каждым годом становился все больше и красивее, на зависть французским синьорам, которые – прости Господи их прегрешения! – еще осмеливались выступать против короля и состязаться с ним.

Сообщая это любопытным горожанам, Пьетро, однако, предпочитал держать язык за зубами относительно цены всех тех гобеленов, панелей, филенок, мозаики и прочего, что украшало стены и полы его дома, – также как относительно цены кресел, лавок, сундуков, кроватей и другой мебели, дорогой и красивой. Зачем было возбуждать излишнюю зависть в людских сердцах? – она легко могла перерасти в злобу. Но и без того горожанам было ясно, что Пьетро Бернардоне потратил на свой дом целое состояние, и денег у него куры не клюют. Нехорошо так выделяться, надо быть скромнее, – таково было общее мнение.

Пьетро отвечая на подобные упреки, говорил, что нажил богатство собственным горбом, рискуя не только своими деньгами, но и жизнью в далеких торговых путешествиях. А ночью в постели он шептал жене, что те, кто его хулят, сами не способны заработать ни гроша; они бездельники, лентяи и прощелыги, которые так и норовят пожить за чужой счет. Всемилостивый Господь, шептал Пьетро, оделяет талантами всех людей, но одни пускают свои таланты в дело, а другие без толку держат их при себе или растрачивают впустую. Господь награждает тех, кто пустил свои таланты в дело, а кто втоптал в грязь, – достойны наказания. Вот и пусть живут в бедности и лопаются от зависти к тем, кто за свои труды удостоился награды от Господа.