Швабра, Ленин, АКМ. Правдивые истории из жизни военного училища

Курсанты – однообразная зеленая масса. Все в одинаковой форме. У всех одинаковая стрижка. Движутся все одинаково, спят, одинаково едят, одинаково заправляют кровать… Даже надобности свои естественные справляют и то одинаково. Трудно выделить из этой массы Человека. Я постепенно изучаю сослуживцев, отслаиваю их друг от друга. Один покурить оставит, другой в плечо толкнет: «Эй, парень, не тебя наш сержант зовет?» А вот этот, скотина, в строй вечно опаздывает. Из-за него перед отбоем вечно «летаем». Как его? Нефедкин? Ууу, чмище! Запомним…

Бежит неделя, за ней другая, и уже начинаешь запоминать. Этот вроде общительный парень, балагур. Можно подойти, перекинуться парой фраз на привале. Всяко веселей. Другой угрюмый. Сядет и пялится в одну точку. О чем с таким говорить? И зачем? И так всем тяжело, а тут еще одна кислая рожа.

Еще неделька проходит. И смотришь, балагур-то не только с тобой балагурит. Но и с сержантами. Да так ему при этом весело… Те его чмырят, а он доволен, не унывает. А тот, что нелюдимый, вдруг потянет у тебя из рук лопату, где-нибудь на хозработах, отдохни, мол, парень, давай я покидаю. Эх, люди-людишки! Как в вас разобраться-то?..

Ближе всего ко мне курсант Даниелян. Спим рядом. Он из Тбилиси. Как только свели нас во взвод, Даниелян сразу всем объяснил, что он боксер и единоборец. Ну и пожалуйста… Голова у него крупная. Рост средний. Волос черный. Лицо красное. Нос картошкой, бугристый. Койки-то у нас в два яруса. Наши рядом, внизу. Даниелян по ночам приподнимается на локте и орет по-своему. Во сне, не во сне, кто его знает? Под матрасом у него спрятан длинный нож. Я как-то утром не выдержал:

– Данила, убери нож! Прирежешь еще во сне!

Посмотрел он на меня стеклянным взглядом, и все. Наверное, и не понял, о чем это я… Ну как с таким дружбу водить? Кавказ. Загадка природы.

Да в общем-то я и не тороплюсь с кем-то сближаться. Ну никто вокруг не похож на моих прежних друзей, тех, что остались дома. Другие люди, пускай и чуть постарше. Вот у нас компания была… Когда проводы в армию начались, матери двух моих друзей пошли в военкомат. Хлопотать за детишек своих. Первый из них Галчонок, нежное такое прозвище, он высокий, широкоплечий, нос цыганский, волосы черные! С пятого класса бреется. Кулак как кувалда. Бьет наповал! А второй, Костя, – пониже ростом, глаза голубые, кучерявые светлые волосы – бабы в обморок падают! Так вот мамы их обратились в военкомат:

– Товарищи дорогие! А можно как-нибудь в разные места наших сыновей отправить Родину защищать? Если вместе, в соседних городах, скажем, служить будут – ждите беды.

В нашем райвоенкомате люди понимающие. Первым ушел Галчонок. ВДВ. Гаджунай – учебка, дальше Псков – 76-я десантная дивизия. Приехал Галчонок в полк. Там удивились: ничего себе детина! Два дня – и он уже старшина роты. Назначили, разглядели талант руководителя. Была в этой воздушно-десантной дивизии именная рота, малясовская, имени Героя Советского Союза Виктора Малясова. Рота эта была образцовей остальных! Брали в нее только комсомольцев, Галчонок стал первым исключением. На завтрак эти десантники добирались по-пластунски, на обед через полосу препятствий, даже курить в этой роте было запрещено. И главным цербером «малясовцев» (после ротного, конечно) стал Галчонок.

А время дома бежит. Через год направляют в армию и Костю. И отправляется он сначала в Гаджунай, а потом во Псков. Выходит однажды Галчонок на плац, а там молодых привезли. Костя стоит. Пошел к ротному:

– Знаете, как он на гитаре играет! Давайте возьмем его к нам!

Самодеятельность, все такое…

Командование делало одну ошибку за другой. Еще один некомсомолец среди «малясовцев». И пошла у однополчан служба. Идет, к примеру, вечерняя поверка. Старшина Галчонок читает список. Замечает – двое стоят по стойке «вольно». Подходит к первому. Удар в грудь, тело несчастного собирает кровати. Это называется «пробить скворечник». Следующий – Костя. И он шипит:

– Не вздумай! Придушу ночью!

А дальше и пошла «самодеятельность, все такое…»

Отправились Галчонок и Костя в увольнение, в город Псков. Выпили. Костя заснул в подьезде, Галчонок вышел на воздух покурить. А тут патруль.

– Товарищ сержант, да вы пьяный!

Три взмаха! Военные люди на земле. У офицера сломан нос, у солдат – челюсти. Краткое дознание, на суд приезжают мамы:

– Товарищи дорогие! У нас пятнадцать союзных республик! Автономные области! Войска стоят в Германии, в Польше, Венгрии, даже в Монголии. Зачем же вы наших сыновей в одну роту собрали? Мы же вас просили, предупреждали!

Действительно, зачем? Судьи вникли, спустили на тормозах.

Так-так-так, я в КВАПУ. Какие друзья-товарищи? С кем тут дружить? Кажется, на лбу у каждого курсанта выбито: «Я хочу стать офицером-политработником, и плевать мне на всех вас, дорогие мои сослуживцы!»