Швабра, Ленин, АКМ. Правдивые истории из жизни военного училища

А нас прямо с плаца заводят в казарму. Нашу группу – в Ленинскую комнату. Сейчас будут проверять, как же это мы прекрасно знаем и как чудесно выполняем Общевоинские уставы. Накануне я успел заскочить на первый курс, одолжить куртку п/ш попросторнее, моя-то ушита донельзя. И бриджи на два размера больше, чтоб выглядеть как чмо… Тфу ты, пардон, как хороший курсант. Мы сидим за партами. У бюста Ленина, за столом примостились: комбат, подполковник Тимченко, парторг батальона майор Маженов, взводный Мандрико и незнакомый полковник красноармеец, в смысле, «красноперый» – пехота. Перед ним пачка наших служебных карточек. С одной стороны каждой записаны поощрения, с другой – взыскания. Белое и черное… Проверяющий вызывает по одному, просит процитировать то Гарнизонный устав, то Внутренний, и так далее. Оценок не дает. Что-то пишет. И вот наконец все опрошены. Кроме меня. Пехотный полковник надолго замолкает, уткнувшись в бумаги. Потом произносит:

– Курсант Сладков!

Подскакиваю, как на пружине.

– Я!

– Ко мне.

– Товарищ полковник!!! Курсант Сладков!!! По вашему приказанию!!! Прибыл!!!

Мандрико и Маженов пялятся на мое «минусовское» просторное п/ш. Парторг не выдерживает и, зажав ладонью рот, громко прыскает. Комбату, вижу, не до смеха. Он смотрит в сторону, играет желваками. Полковник, слегка раскрыв рот, смотрит на меня с удивлением.

– Ааа… Скажите мне, товарищ курсант… А что такое воинская вежливость?

Ну, слава богу, не обязанности часового или дежурного по КПП! Там веками учи – не выучишь.

– Вежливость – это просто. Старший заходит – приподнимись, выходит – тоже…

Но полковник вдруг прерывает меня, кидая карандаш на бумаги.

– А впрочем… Постойте! Вот у вас в карточке столько взысканий… А поощрений почти нет. Почему?

– Эээ…

Что я ему скажу? Потому что я постоянно нарушаю, а добрых дел почти не делаю? Сам догадаться не может? Ну пехота… А полковник не унимается:

– Я тут ознакомился… Эээ… Вас характеризуют как ярого нарушителя.

Ну вот. Сейчас будут увольнять.

– А я считаю, такие, как вы, Сладков, неформальные лидеры, могли бы отлично выполнять обязанности младших командиров. Это и самодисциплина, и вообще… Вот скажите, Сладков, пробовали вас назначать старшим на какие-то ответственные участки?

Мысли вьются в голове. Вот так оборот. Старшим… Так, глядишь, в сержанты пожалуют. Задрочу Колпака с Ершовым. Про Калиничева и говорить нечего. Да, старшим, старшим…

– Товарищ курсант!

– Прошу извинить, товарищ полковник, задумался! Я… Эээ… Я два раза в неделю назначаюсь старшим, с еще одним курсантом, на очень важный участок работы, в сектор «Б».

Проверяющий с улыбкой поощрительно кивает головой. Остальные офицеры моментально меняются в лице, только Маженов опять прыскает, он афганец, боевой офицер, ему можно. А пехота вдруг понимает, здесь что-то не так. Он аккуратно уточняет:

– А что такое… сектор «Б»?

Комбат угрюмо поясняет:

– Сектор «Б» – это за столовой, хоздвор. Парашу они там в корыто грузят. Потом везут на свинарник…

Пехотный полковник оглядывает меня с живым удивлением. Потом сдавленным голосом произносит:

– Видать, ты знатная гнида, Сладков. Жаль, выгнать из училища я тебя не могу. А то поехал бы сейчас куда-нибудь в Чебаркуль!

Ну и на том спасибо.

Вообще, я был чересчур подвижный курсант. Ну какому командиру я бы подошел?.. Да никакому!

Распустили нас из Ленинской комнаты. Офицеры ушли. И тут старшина выглянул из своей каптерки:

– Сладков!!! Клименок!!!

– Я!

– Мы!!!

– Лопаты совковые идите получать, «мы»! На «Севастополь» бегом!!!

«Севастополь» – это и есть сектор «Б». Там ведь костей много. Целая куча. Как черепов на картине Василь Василича Верещагина «Апофеоз войны». И чаек, кстати, полно. Откуда они взялись на Урале? Да кто ж знает. Зима, холодно, чайки слетаются на корыто с парашей. Там тепло и жратва есть. Одним словом – Севастополь!

* * *

– Наши когда играют?

– Завтра.

– Будем смотреть или нет?

– Да будем, наверное…

Чемпионат мира по футболу в самом разгаре. Просмотров первых двух матчей добивались у старшины со скандалом. Пытровыч уперся, и все. Интересно, а чтоб он смотрел с удовольствием? Какую трансляцию? С посевной? Как брюкву сажают? Ему сельская тема родней всего. А тут, конечно, футбол. Терра инкогнито. Марадона? Это с какого ж он батальона? Платини… Кто? Как?! Мишель? Наш выпускник, нет?.. Так, наверное, Пытровыч размышляет, когда мы обсуждаем ход чемпионата.

Завтра двадцать второе июня. Сборная СССР уже успела вздуть наших венгерских братьев 6:0, с французами сыграть раз на раз и обуть Канаду два-ноль. Теперь – одна восьмая финала. Фигня – Бельгия. Расправимся, и уже в четвертьфинале.

К сожалению, кроме как по телевизору, чемпионат смотреть невозможно. А телевизор у нас в роте – кусочек мебели, не более того. Да, по воскресеньям включают. «Служу Советскому Союзу», «Утренняя почта». Фильмы всякие. И программу «Время» смотрим каждый вечер.

– Рота!!! Рассаживаться на просмотр программы «Время»!!!