Шварцкау

При появлении каждой новой исполнительницы он толкал Липцика в бок и спрашивал:

— Это она?

— Да нет же, не дергайся, я скажу, когда она появится, — отвечал тот, потирая уже отбитые ребра.

— Жаль, что не она. Эта мне очень понравилась… Сиськи просто атас, а ножки какие гладкие!

— Вилли, она в лосинах…

— Правда?

— Правда. Сиди спокойно и не бей меня, прошу тебя, а то я свалюсь раньше, чем появится Мадлен…

Между тем Бонс находил время и для того, чтобы посмотреть, что происходит в его ряду.

Достойнее всех держались два сержанта-тардиона, которые зачарованно улыбались, было видно, что попали они сюда впервые.

Профессиональные же обитатели первого ряда вскидывали бинокли, едва кордебалет придвигался к краю сцены и, как по команде, опускали их, когда девушки отдалялись.

Некоторые из профи делали пометки в блокнотах, другие сосали успокаивающие леденцы и обменивались короткими фразами.

В какой-то момент Вилли даже заскучал, ведь он был опытным пилотом и мог адаптироваться даже к самой быстроменяющейся обстановке. Он уже решил, что видел здесь все, и стал сомневаться в том, что его могут удивить еще чем-то.

Ну еще десяток девок с голыми сиськами, ну еще один световой эффект, вспышка, салют. И все? Но когда появилась Мадлен Торш, ему не потребовалось ничьей подсказки.

Задние ряды были повыше, и они увидели звезду раньше. Вилли показалось, будто откуда-то сверху, позади него, сорвалась лавина, которая усиливалась с каждой секундой и грозила снести все на своем пути.

Люди кричали, топали ногами, визжали и бились в истерике. Музыканты замолчали, и на мгновение все звуки исчезли, когда Мадлен, раскинув руки, застыла на краю сцены.

Боясь взглянуть на нее — вот так сразу, Вилли посмотрел на свой ряд и увидел, как взметнулись десятки театральных биноклей, а придурок с морским свалился в обморок.

— Это она, Вилли! — заблеял подтаявший Липцик и так долбанул Бонса локтем в бок, что у того заныли ребра.

— Это она, Вилли, она! — кричал он, а Вилли кивал и все боялся поднять глаза. Его похолодевшие ноги, его вибрирующий позвоночник и онемевший копчик говорили о том, что он пропал — пропал, еще даже не взглянув на нее, и Вилли медлил, сколько мог, и выпрямился, лишь когда Мадлен умчалась за кулисы, а новый номер начала обычная с виду солистка.

— Она прекрасна, Вилли! Она прекрасна! Разве ты этого не понял? — вопил Липцик и вместе с ним вся многотысячная публика. А Вилли ничего не отрицал и лишь глупо улыбался, когда Мадлен, ослепленная дюжиной прожекторов, проносилась по сцене и исчезала, экономя эмоции зрителей и давая им, вновь и вновь, возможность ощутить счастье.

Ее воздействие на людей было необъяснимо. Как ни старался Вилли, он не смог составить цельный образ Мадлен. Он помнил стройные ноги, в другой раз заметил грудь, и еще один раз сверкнули глаза. А потом руки, бедра и снова — грудь! О Мадлен!

После окончания шоу Вилли выходил из зала как будто оглушенный. Он глупо улыбался и даже отвечал на какие-то вопросы Липцика, но в общем чувствовал себя ватным мешком.

— Она должна быть моей, Берни… — промямлил он, когда они оказались возле своей машины.

— Что? — не понял приятель.

— Она должна быть моей, деньги у меня есть…

— Ты хочешь сказать, что готов отдать за свидание с Мадлен четыре тысячи ливров? — спросил Липцик.

— Да, именно это я и хочу сказать, — ответил Бонс, глядя в асфальт и глупо улыбаясь.

— И нам сейчас нужно ехать к ее отелю? — снова спросил Липцик. Он не в первый раз посещал шоу Мадлен Торш и знал, какие видения случались у тех, кто был накрыт волной ее сексуального порабощения.

Липцик и сам с трудом выбирался из этой волны.

— Я хочу эту женщину, Берни, сколько бы это ни стоило.

— Ну ладно, если наличные при тебе…

— Они при мне.

— Садись и едем к отелю «Империал». Именно там Мадлен останавливается со всем своим кордебалетом и прислугой.

— Поедем, — кивнул Бонс и забрался в машину.

— Слушай, ты действительно собираешься профукать четыре тысячи ливров? — не унимался Липцик, выводя машину на проезжую часть.

— Включи фары, что ли…

— Я включил подфарники. Так ты действительно решился?

— Я думаю не о деньгах, Берни, мне нужна эта женщина.

— М-да, — после некоторой паузы произнес Липцик. — Жаль, что у меня нет таких денег.

— Не жаль, а странно. У тебя почти такое же жалованье…

— Жалованье такое, да вот привычки другие. — Липцик вздохнул и прибавил газу, встраиваясь в транспортный поток. — Привычки, Вилли. У тебя на уме только служба, а у других полно других интересов.

61

До отеля ехали молча. Липцик завидовал Бонсу, а тот пытался разобраться в своих ощущениях. С чего он решился на такой поступок, ведь он ее толком даже не разглядел?

Нет, ощущения были теми же, что и на представлении — она была нужна ему. Женщина, которая сводила всех с ума, ее чары повергали мужчин на пол — он сам это видел. На его глазах падали в обморок, не только тот извращенец с морским биноклем, но и солидный господин при бабочке, а еще разносчик конфет, который наверняка видел шоу не один раз. Или он каждый день так падает?