Швед

Не могу сдержать эмоций, они рвутся наружу. Я лопну, если не покажу ему, как я благодарна.

Бросаюсь ему на шею, крепко обнимаю и судорожно шепчу прямо в губы:

– Спасибо, спасибо, спасибо… Олег, спасибо… Это же… Не подобрать слов, как сильно я тебе благодарна…

Он обнимает и выдыхает мне в рот, но не целует, произносит:

– Я знаю, Яна. Я знаю.

Отстраняет меня и смотрит, словно прощается:

– Карточка у тебя. Ключи от квартиры в прихожей. Не выходи за территорию дома. Если тебе что-то понадобится, просто скажи любому охраннику и тебе привезут… что угодно. Поняла меня?

Киваю. Мол, да, поняла. На деле ни шиша не поняла.

– А ты? Олег?

В горле образуется ком. Живот моментально скручивает в узел. Возникает ощущение надвигающейся задницы.

– Я буду занят, – говорит он слишком уж небрежно. – Не знаю, сколько по времени. День, два… Неделю, другую. Но я на связи. И ты не забывай заряжать телефон.

Поворачивается и уходит. Уходит, вашу мать!

Кидаюсь за ним и хватаю за руку.

Он смотрит на меня устало.

Я знаю, что нельзя так делать. Знаю. Потому говорю не те слова, что обычно произносят истеричные и тупые бабы, типа: не уходи; я умру без тебя; когда, ну когда же ты вернёшься-назови-точный-день-и-час!

Смотрю ему в глаза и просто мягко произношу:

– Береги себя. Пожалуйста.

Глава 15

ШВЕД

Покинул квартиру в разобранных чувствах.

Мне до отчаяния хотелось остаться. Хотелось взять эту мелкую соблазнительницу и сделать то, о чём она попросила – сделать её своей женщиной.

Одна только мысль о том, как она будет стонать подо мной, выкручивает нутро.

Растираю лицо и прогоняю прочь мысли и образы, которые сейчас совсем не к месту.

Сажусь в тачку и на всех газах мчусь на окраину города, туда, где сейчас борется за жизнь мой лучший друг, почти что брат, мой соратник, товарищ, близкий по духу человек. Человек, который за меня жизнь отдаст, и за которого я тоже брошусь под пули, отдам свою душу и вырежу сердце.

Данте… какого х…я?!

Сжимаю руль то треска, и почти вдавливаю педаль газа до упора, перелетая через красный свет, обгоняя слишком медленных водил.

Данте попал в ловушку.

Прямо в моём офисе началась пальба.

Люди Хана напали и разгромили всю мою берлогу. Убили своего человека, положили моих парней, смертельно ранили Данте.

Я был бы рад, если бы мне в скором времени доставили голову Хана в целлофановом пакете. За Данте мудак получит мучительную смерть.

Мне кажется, что дорога до дома Данте невъебически длинная и это злит, дико бесит.

Ещё хочу убить каждого из тех, кто работает на Хана, кто предан этому ублюдку.

Ясно как день, никакой встречи не будет. Никаких переговоров. Он вступил со мной в войну. Открыл грёбаный ящик Пандоры. Будет много трупов, прольётся кровь.

Ублюдок не боится последствий. Два варианта: либо у него до хера оружия и людей, чтобы противостоять мне; либо мудак думает, что его яйца крепки как кремлёвские куранты.

Что ж, Хан, дни твои сочтены.

Мне кажется, что добираюсь до нужного места целую вечность.

Смотрю на часы. На самом деле прошло всего тринадцать минут. Пересёк полгорода невероятно быстро.

Блять, но для меня эти тринадцать минут растянулись в грёбаные мучительные часы.

Но я уже здесь. Это главное.

Я здесь, Данте.

Жилой комплекс всего из трёх трёхэтажных элитных домов и закрытым благоустроенным двором встречает блаженной тишиной и покоем.

Влетаю на третий этаж и распахиваю нужную дверь. Меня уже здесь ждут.

Амбал с лысой башкой и выражением на лице, что сейчас кого-то убьёт, кивает мне и докладывает тихо:

– Швед, док только что ушёл. Пули все извлёк, раны зашил, дренажи поставил, уколы какие-то сделал, поставил капельницу. Сказал, прогнозы довольно позитивные, внутренние органы не задеты…

– Крош, – рычу тихо, – какие на хуй, довольно позитивные прогнозы? Ты доктору должен был яйца выкрутить, чтобы он Данте гарантированно поставил на ноги.

Крош опускает взгляд.

– Швед, он всё сделал как надо. Я следил, – покаянно шепчет верзила.

Раздражённо выдыхаю и, небрежно скинув ботинки, бесшумно вхожу вглубь квартиры.

Запах медикаментов, спирта и крови тут же наполняет лёгкие.

Морщусь и сжимаю кулаки до хруста.

Вхожу в спальню и вижу друга на кровати – он белый, как снег.

Волосы цвета золота спутаны, влажные и утратили свой блеск.

Губы разбиты и имеют синеватый оттенок.

Глаза неспокойны.

Он весь покрыт капельками пота, тело мелко потряхивает.

Грудь, живот, обе руки и нога перевязаны.

Рядом на тумбе металлическая миска. Подхожу и насчитываю в ней семь чёртовых пуль.

Сука, Хан! Я лично тебе яйца оторву и в глотку их затолкаю!

Ты, ублюдочная рожа, у меня кровью харкать будешь и подыхать медленно будешь. Я устрою тебе, тварь, адские муки, в прямом смысле слова.

– Ой… А вы ещё кто? – слышу испуганный писк за спиной.

Резко оборачиваюсь и вижу перед собой девушку. Смотрит на меня настороженно.

– Это Швед. Он свой, – отвечает за меня Крош.

– А-а-а, – тянет она и кивает. – Вечер добрый. Точнее, не добрый.

Голос в конце фразы надламывается. Глаза наполняются влагой, но она быстро моргает и справляется с эмоциями.