Шведская сказка

- Да, парень… - у атамана слов не было. Комок встал в горле. С трудом проглотил. – Ну, до Дона нам еще далече, дел и здесь ныне хватит. А добьем шведа, там и видно будет. Судьба наша казачья прямой никогда не бывает. Кривая, как сабля. Я, вон видишь сам, ушел на войну с турками, а оказался со шведами. А ты, парень… - Кисилев голову вскинул, в глаза снова смотрел атаману прямо, - далеко пойдешь. Чую я толк в тебе. Оттого писарем беру!

- Писарем? – удивился Митрий. – А чего ж не казаком рядовым?

- Ты хоть и смышлен, но годков тебе сколько? – усмехнулся атаман.

- Тринадцать. – потупился смущенно.

- Покудова в писарях побудешь, чуток подрастешь, силенки еще добавиться, глядишь и в есаулы выйдешь.

- Но…

- Сказано, писарем! – сверкнул глазом атаман, прерывая разговор. – Давай за мной, в избу полковую. Спытаю тебя. – Дьячкин уже развернулся и пошел прочь. Новоиспеченному писарю ничего не оставалось, как шмыгнув носом, последовать за атаманом.

И начался сбор полка казачьего. Дел было невпроворот. Одних бумаг тогда исписал Киселев уйму. И про припас воинский, и про деньги казенные, что казакам положены были , и про фураж для коней, про сукно форменное, да мало ли писанины канцелярской… С конями порядок был, недаром что ямщики, каждый одвуконь явился, с саблями тоже – прадедовские, но сохранили. У кого-то даже ятаганы турецкие откуда-то взялись.

Тутолмин, губернатор, расстарался и ружьями всех обеспечил, и сукном.

- Это добре! – порадовался атаман Дьячкин, но распорядился, - Сукно покудова прибережем. После мундиры шить будем. Армяки свои подгоните, чтоб на чекменя больше смахивали, да тулупы и папахи не забудьте в торбы упрятать, осень не за горами, а там и зима.

В конном строю упражнялись, в пешем. Как лавой наступать, как разворачиваться в нее, как сжиматься, коль местность не позволяет. А раз команда: «Спешиться!», так быстро наземь, и коноводы, назначенные, должны коней сбатовать и назад увести. Есаулы опытные обучали всем премудростям воинским. Митька везде успевал, и бумаги напишет, и отпросится у Дьячкина:

- Дозволь, Григорий Андреевич, бою сабельному поупражняюсь, аль стрельбе?

- Пойдем, - соглашался атаман, - сам с тобою займусь. – нравился ему парень. На лету все схватывал.

Месяца не прошло, как в полк казачий превратились ямщики бывшие. Тутолмин поторапливал:

- Уж сколь раз, граф Мусин-Пушкин, императрице нашей отписывал – казаков ему потребно. А она, через Военную коллегию мне! Ну когда, атаман, ты своих ямщиков поведешь.

- Казаки они уже ныне, ваше превосходительство! Не ямщики! – степенно отвечал ему Дьячкин.

- Раз казаки, так веди тогда к Выборгу их скорее! – настаивал губернатор.

- Скоро пойдем. – успокаивал его атаман.

Настал таки день, когда Григорий Андреевич приподнялся в стременах перед полком выстроенным, окинул взором сотни и прокричал громко:

- Братья-казаки! Уходим ныне на супостата шведского, что напал на Отечество наше. Помните всегда: чтоб были храбрыми, чтоб не устыдили своего атамана, славу полка нашего и всего Войска Донского! – и махнул есаулам – Давай, братцы!

Потянулся полк казачий, во всем порядок сохраняя, сотня за сотней уходя к Выборгу. Там их давно поджидали. Тут же расхватали по сотням. Кого к Шульцу, кого к Михельсону, Гюнцель себе оставил, Мусин-Пушкин, то туда, то сюда, глянь и нет полка. Всем казаки до зарезу потребны. Да и оборотни какие-то объявились в округе. Как из-под земли появятся – глянь, и нет в живых караула. Одни трупы солдатские растерзанные. И ведь не просто убьют, супостаты, а искалечат ужасно. Смотреть потом страшно на людишек истерзанных. Кому головы поотрубают, кому глаза выколют, кому кишки все выпустят, да ими и задушат. Жуть!

Гюнцель шумел на Дьячкина:

- Вывернись, да найди нехристей! Этак и до столицы скоро дойдет. Не сдобровать нам всем. Да и солдатушек жалко. А твои казачки проворные, пущай ловят.

- Да кем ловить-то? Всех казаков растащили! – оправдывался атаман.

Надутый и важный, от доверия царицынского, проследовал через Выборг Спренгпортен. На тайную встречу с бригадиром Гасфером направлялся. Охрану себе вытребовал. Опять же казачью.

Плюнул в сердцах Дьячкин:

- И так никого уж не осталось! – но приказ… - Собирайся, Митрий, - кивнул Кисилеву, - за есаула будешь. Бери казаков с десяток и езжай, персону эту важную охранять. Да, гляди, осторожнее там. Слыхал? Про оборотней-то поганых?

- Слыхал! Да мы, Григорий Андреевич, крещеные, от того в нечисть всякую не верим. А на людей лихих управа всегда сыщется! – задорно отвечал казачек.

- Ты гляди, Митька! Сказано берегись там! – притворно сердился атаман.

Поехали. Впереди карел-проводник, за ним два казака-дозорных, затем повозка, больше напоминающая карету, с генералом Спренгпортеном и его секретарем и переводчиком, надворным советником Евграфом Сысоевым, (для важности!), ну и восемь казаков с есаулом позади.

Глава 10. Схватка на дороге.

«Всякому придется расплачиваться за свои грехи»

Петроний