Шведская сказка

- Пока пуста, - усмехнулся султан, - и давать не будем, но пообещать надобно. Выдай послу шведов какую-нибудь драгоценную безделицу, табакерку, и пусть об этом раструбят все европейские газеты. – Селим действительно был образованным человеком и верил в силу печатного слова.

- Слушаюсь, повелитель.

***

Все готовились к новой кампании. Хуже всего было Стединку. Могучая поверхность озера Саймен простиралась на 16 миль, как огромная стратегическая угроза его маленькой армии.

- Мне нужно очистить Саймен и овладеть им! – твердил он себе, вглядываясь в карту. – Нужно строить канонерские лодки.

Но у него не было ни материалов, ни людей, которые могли их построить и после воевать. В наследство от бригадира Гастфера ему досталось море бумаг. Счета были все в беспорядке и не закрыты с начала войны. Навести порядок в этом хаосе?. Нонсенс! Единственное, что представлялось возможным, это поставить на всем жирный крест и большую часть бумаг просто выкинуть.. Солдатам и офицерам казна должна была 30 000 талеров, помимо оплаты хлеба и фуража, что брали у населения. Стединк раздраженно написал королю Густаву:

- Как это может быть, что король победивший риксдаг и став самовластным не может получить достаточных ассигнований? Ведь у прусского короля есть деньги, у английского – кредиты. Любое частное лицо в Англии или Голландии могло бы добыть достаточно денег. А мы, шведы в Финляндии, не получаем ни гроша! Я ничего не понимаю. Для меня загадка, почему Ваше Величество не желают благосклонно объяснить мне, отчего дела обстоят так, как они обстоят?

Король отвечал, как обычно уклончиво, в изящно сформулированных выражениях. Пообещал скорую помощь. Но она была каплей в море.

Зимой солдаты перебрались из палаток в финские курные избы, и теснота, грязь, в которой они обитали, вызвали эпидемии. Стединк ввел наипростейшие, но жесткие правила – не есть заплесневелого хлеба, не пить сырой воды и изгнать из армии всех проституток. Но нищета изнуряла людей. У солдат не было ничего – ни ткани для мундиров, ни одеял, ни чулок, ни ботинок. Не было фельдшеров и лекарств.

- Ни один солдат в мире, кроме, может быть, русского, не перенесет безропотно подобного с собой обращения! – признавался Стединк.

Король обещал помощь от графа Эренсвэрда, из Свеаборга. Но у коменданта крепости не было лишних людей. Он отказал полковнику. К счастью, Стединк нашел выход и достал гвоздей и болтов, так необходимых ему для изготовления канонерских лодок. Зима, как назло была долгой, но к маю барону удалось спустить на воду шесть судов. Ему прислали двух фенриков с армейского флота. Нужны были точные карты, во время ночной рекогносцировки, Стединк с капитаном Дёбельном заблудились и чуть не угодили в руки к русским.

- У каждой пули есть своя цель, и если одна из них сразит меня, здесь нет никого, кто бы мог занять мое место! – горько констатировал полковник.

***

Против Стединка стояли три русских отряда. На севере, близ Нейшлота, 2000 человек генерал-майора Шульца, в центре 1800 – генерал-майора Богдама фон Кнорринга, на юге – главные силы, численностью около 8000 человек, ими командовал Михельсон. Еще около 20 000 располагались возле Фридрихсгама и Выборга, составляли экипажи галерного флота. Этими войсками командовал граф Валентин Платонович Мусин-Пушкин.

Михельсон считал графа бездарностью и нарочито игнорировал все его приказы. В ответ Мусин-Пушкин жаловался на него в Петербург. Один – царедворец опытный, другой «покоритель» Пугачева. Спренгпортен, чувствуя, что доверие к нему императрицы после развала мятежной конфедерации упало, отчаянно интриговал против всех. Особенно, если дело касалось денег «на известное назначение». Михельсону он доказывал:

- Иван Иванович! Ведь вы знаете цель моего пребывания при вашем корпусе. Наблюдение за противником! А как это можно делать, не имея денег? Мне даже донесения писать не на чем.

Тот переправлял его рапорта к Мусину-Пушкину, а уж главнокомандующий, относясь, как всегда с полным доверием ко всем заявлениям Спренгпортена, уверял императрицу, что «финны крепки» в своем намерении не драться с нами, и что Спренгпортен крайне полезен здесь.

Ответ ждать себя не заставил – 1000 червонцев лично Егору Максимовичу и еще 4000 «на известные нужды, производя сии дачи посредством», опять же, барона Спренгпортена. Тутолмин, губернатор архангельский и олонецкий, вдруг вспомнил, что на те же нужды выдавал уже 4000 червонцев барону, еще в бытность его начальником олонецкой экспедиции, про которую Спренгпортен и забыл вовсе, а отчета нету! Но нерешительный Тутолмин так и не смог предъявить претензию нахальному барону. Егор Максимович даже отвечать не счел нужным. Ну и чтоб закончить с финансовыми делами господина барона следует напомнить читателю о тех самых 10 000 червонцев, что были выделены для бригадира Гастфера… Выделены то были, а вот куда подевались… На сей счет документы отсутствуют.