Шведская сказка

На следующий день юный Стединк был уже в порту Вольгаста, но торговое судно, собиравшееся в путь к берегам Швеции, из-за плохой погоды задержалось на целых восемнадцать дней. Они несколько раз даже пытались выйти в море, но под давлением противного ветра поворачивали назад. Наконец, 18-го октября 1762 года ветер поменялся, и судно рванулось вперед, невзирая на разыгравшийся шторм. Почти весь переход юный Стединк провел на палубе. Он не обращал внимания ни на хлесткие порывы ветра, ни на мириады мельчайших брызг, что обрушивались на корабль, когда его нос крушил очередную волну. Он полной грудью вдыхал воздух свободы. Он наслаждался чистотой и солоноватой свежестью налетавших шквалов, избавлявших его от запаха бедности, которым Стединк, как казалось ему, насквозь пропитался в отцовском имении. Да, читатель, бедность имеет свой запах. Горьковатый, отдающий яблочной кислинкой, с примесью дыма дешевого табака, что вился тоненькой струйкой из отцовской трубки. Опьяняющий штормовой ветер свободы и странствий выдувал, очищал и дурманил голову. Ухватившись за ванты, Стединк вглядывался в свинцовую рябь моря, стараясь разглядеть невидимый пока берег Швеции. В туманно-промозглой дали таинственными миражами проступали радужные картины будущей славы. Он видел далекие континенты, солдат, что устремлялись за ним в атаку, развернутые знамена и облака пороховых разрывов, великолепные фасады дворцов, их ослепительные интерьеры, блеск драгоценных камней на орденах. Его орденах! В порывах ветра, в хлопанье парусов, в треске такелажа, он слышал грохот барабанов, заглушаемых орудийными залпами. Торжественная и строгая музыка сражений, что принесут ему заслуженную славу, сменялась чарующим звучанием оркестров королевских балов, где будут принимать его – победителя. Стединк промок насквозь, но стоял до последнего, упрямо вглядываясь вдаль. «Я выдержу! Выдержу!» - шептали посиневшие от холода губы. Старый боцман, командовавший матросами, продолжавшими, невзирая на шторм, ловко управляться с парусами, изредка поглядывал в сторону одинокой закутанной в плащ фигуры молодого человека, стойко выносившего все удары морской стихии. Боцман стоял, коренастый и плотный, вырубленный, казалось, из одной с кораблем породы дерева, широко расставив ноги и сросшись с палубой. Из-под непромокаемого брезентового капюшона торчала короткая трубка, зажатая крепкими зубами, и уступавшая свое место лишь на короткое время свистку, оглушительными трелями, призывавшего матросов выполнить тот или иной маневр. Пронзительный звук свистка сменялся отрывистыми и четкими командами, для связки пересыпанными отборной бранью. Хриплый и тяжелый голос боцмана перекрывал шум ветра и волн. Стединк чувствовал свое родство с этим человеком, ему казалось, что он будет таким же. Нет, не правильно, он не может быть таким же. Он благороден, а боцман лишь простолюдин. Их объединяет другое – душевная твердость, упрямство характера и его стойкость. Солдаты! Они – солдаты. Их объединяет чувство долга. И они поймут друг друга с полуслова. Хотя навсегда останутся разными. Разными по происхождению. Стединк всегда наверху, а боцман всегда внизу. И в то же время они равны, как братья по оружию. Стединк вот так же будет стойко переносить все тяготы и удары судьбы, как шквалистые порывы ветра, так же четко и недвусмысленно отдавать своим солдатам приказы. Только брань ему ни к чему. Ему хватит и без нее твердости в голосе, отдающем приказ.

Боцману сначала показалось, что мальчишке плохо, оттого он не уходит с палубы, стараясь на свежем ветру преодолеть морскую болезнь. Но, присмотревшись повнимательней, он все понял: «Характер! Ишь как смотрит вдаль. И шторм ему нипочем. Жаль, совсем промерзнет храбрец». Пожалелось.

Краем глаза следя, как матросы ловко снуют по вантам, убирая лишнюю парусину, боцман, цепко впиваясь ногами в палубу, приблизился к Стединку.

- Мой юный господин! – его голос заставил вздрогнуть Курта.

- М-м? – Стединк не ожидал.

- Хотел предложить вам кружку горячего грога. – Боцман легко перекрывал шум моря. – По такой погоде будет совсем не лишним. Как вам мое предложение?

Стединк от холода не мог разжать зубы. Он лишь кивнул головой.

- Ну и отлично! – Боцман похлопал его по плечу. – Заодно и обсохнете. Эй, Кнутссон, - он окликнул пробегавшего мимо матроса. Тот остановился, схватившись за борт, и вопросительно посмотрел на боцмана.

- Отведи молодого господина вниз, к коку. Пусть даст ему хорошую кружку горячего пойла с ромом. Скажи, я прислал.