Шведская сказка

- Австрия грозит вмешаться в войну Турции с Россией! Так пригрозим же Австрии войной. Ну, скажем, за Баварское наследство, кажется, тамошний курфюрст Максимилиан III вот-вот Богу душу отдаст. Почему бы не присоединить этот щедрый картофелем, колбасами и пивом край к моей Пруссии? Австрия же не захочет получить удар в спину, втянувшись в войну с Россией на юге. А за это… - король мечтательно закатил глаза, - мы попросим у России рассчитаться с нами… кусочком Польши. Что там пожирнее? – Фридрих тут же пододвинул к себе карту. – Ну, в первую очередь Поморье, Вармия, Гнезненское и Позненское воеводства. Ах, если б еще оторвать у Швеции Померанию… Нет, отвлекаюсь… Речь о Польше… Так… Хельминское, Мальборкское, ну и Иновроцлавское. Остальное пусть Россия забирает. Что-то даст австрийцам ненасытным, ну и Варшава, со всей Великопольшей да Мазовией останется Понятовскому. Должно же быть что-то у короля! – засмеялся довольный Фридрих.

Так и поступили. Напрасно бедный Станислав-Август попытался взывать ко дворам Англии и Франции - кто будет вмешиваться, когда три огромных собаки рвут один кусок мяса.

А для чего, читатель, мы три главы посвятили Польше? А потому что, Густав III всегда будет вспоминать судьбу этой несчастной страны:

- Неужто, шведы, вы хотите повторить судьбу Речи Посполитой, а я, ваш король, ваш конунг, должен уподобиться Понятовскому?

И это оправдывает юного короля в стремлении укрепить свое самодержавие и единовластие. Кто знает, к чему могли привести раздоры парламентские и саму Швецию. Здесь Густав был прав! Он-то призывал к единству.

Глава 14. Кто решает в политике: короли, принцы или…шлюхи?

Что делать женщинам, если мужчины легкомысленнее их?

Овидий, римский поэт.

Темны каналы политики европейской. Коалиции, союзы, договоры тайные, кто, кого и куда перетянет, пусть хоть на время, а выгоды, глядишь, долгосрочные будут. Как же бесила герцога Шуазеля Россия…

- Азиаты, варвары, и туда ж… в политику лезут. – рассуждал министр. – они пытаются создать Северный союз в противовес созданному мной Южному католическому союзу. У них ничего не выходит, но…это вызов! Мы не смогли воспрепятствовать возведению на престол в Польше Понятовского, но дождались взрыва Барской конфедерации, и подняли на борьбу с русскими Турцию. Теперь если нам еще удастся усилить королевскую власть в Швеции, то можно будет склонить шведов нанести удар России с севера. Пруссия, со своим старым Фрицем, в союзе ныне с Россией пребывает, но хитер, ох хитер, Фридрих. Ему опора нужна лишь от России, на штыки ее. Австрийцы же не знают к кому и пристать. Мы и свяжем их покрепче с Францией. Дофину жениться пора, а у этой старухи Марии-Терезии дочерей куча на выданье. Пожалуй, сосватаем одну. Кто там еще не пристроен? Мария-Антуанетта? Говорят мила! Нашему Людовику в самый раз. Сам-то не красавец, мягко говоря. Лишь бы король одобрил. Ох, как мне надоела эта его шлюха Дю Барри!

Но у Шуазеля всегда был испытанный способ решать вопросы с Людовиком XV, не взирая на козни фаворитки. Как только положение герцога становилось шатким, он отправлялся к королю и говорил:

- Как прикажете ваше величество распорядиться шестью миллионами ливров, что я сэкономил по военному министерству.

Конечно, разделить! А как – это дело королевское. Нужно ли было Людовику менять своего верного Шуазеля?

Но недооценивал герцог мадам Дю Барри. Искушенному в любовных утехах Людовику XV такой женщины еще не встречалось. Конечно, она не могла сравниться умом с Помпадур, но что-то в ней было и от нее. А в чем-то она пошла намного дальше прежней фаворитки. Нет, не в дальновидности дворцовых интриг, и не в умении разбираться в тонкостях политики, она просто возбуждала стареющего короля так, как никто этого еще до нее не делал. Все придворные, да и не придворные дамы готовы были раздеться и лечь перед королем, дабы удовлетворить похоть монарха. Дю Барри же взяла в руки тонкий хлыст и скомандовала:

- На колени, старый дурак! Ползи ко мне!

И королю это очень понравилось, и он почувствовал сильное возбуждение. Париж еще не знал маркиза де Сада, описавшего подобный способ сладострастия, и вечная покорность дам наскучила Людовику. А Дю Барри недаром пришла в Версаль из грязных парижских трущоб, где иногда знатные кавалеры искали развлечения подобного рода. Она знала, как с ними обращаться. И почему король должен был быть исключением? Чем он лучше этих плешивых вельмож? И она заставила монарха лизать свои туфельки, и изрядно поколачивала его.

А Шуазель был, как кость поперек горла фаворитке. Первая, и главная причина заключалась в том, что взгляд герцога всегда излучал холодную и презрительную усмешку. Его серые глаза отчетливо говорили:

- Ты шлюха, Дю Барри! И не просто шлюха. Твое место не в Версале, а на улицах Парижа. И какими титулами тебя не награждал наш король, клейма не спрячешь.