Шведская сказка

- Нет-нет, мой дорогой Линдгрен, - показал на булавки, - вам не придется снимать мерку с вашего короля. - Лицо портного выражало недоумение. – Я пригласил вас просто побеседовать! – Физиономия Линдгрена еще более вытянулась. О чем король Швеции может беседовать с простым портняжкой. Но Густав продолжал:

- Я очень доволен теми костюмами, что вы подготовили для моей пьесы на русские темы.

- Ваше величество… - портной вскочил и поклонился королю.

- Сидите, сидите! – поморщился Густав. Он обдумывал предложение. – Я решил вознаградить вас.

- О, ваше величество!

- Я думаю, что вы достойны быть… ну скажем… директором моей Оперы.

- Ваше величество, я всего лишь недостойный ваш слуга! – портной был готов упасть в ноги королю.

Густав уже не обращал внимания на эмоции портного:

- У меня есть к вам одно, но очень деликатное поручение, которое должно остаться в безусловной тайне для всех.

- Я исполню все, что прикажет ваше величество. – Всем своим существом Линдгрен старался продемонстрировать преданность Густаву.

- Я не сомневаюсь в этом, мой дорогой. Но я не совсем правильно выразил свою мысль. То, что я хочу поручить вам, в тайне остаться не может. Секретом будет предназначение тех костюмов, что вы сошьете.

- Костюмов? – портному почему-то показалось, король хочет воспользоваться им самим, а не его ремеслом.

- Конечно, костюмов! А что здесь странного? – пришла очередь удивляться Густава. – Ведь вы ж портной?

- Да, ваше величество. Портной Королевской Оперы.

- Вот вы им и останетесь. Суть моего поручения заключаться будет в том, что вам должно будет выкроить и сшить двадцать, нет лучше тридцать русских солдатских мундиров, для моей пьесы про жизнь русских царей. Мне пришла мысль немного поменять сюжет и кое-какие мизансцены.

- Мундиры русских стрельцов, ваше величество? – немного поправил короля портной. – Насколько я помню ваша пьеса о временах царя Алексея Михайловича. У русских армия состояла тогда лишь из стрельцов и казаков. Полков солдатского строя у них не было. Только царь Петр стал шить мундиры, причем нашего, шведского образца.

- Да я помню! – резко ответил король, недовольный, что кто-то намекнул ему на собственную промашку. – Значит, солдатские мундиры отпадают. Иначе, тайное станет явным. Зачем, спрашивается королю шить мундиры русских солдат. – Подумал про себя Густав. – А вот казаки! – его осенило. – Казаки… одно это слово до сих пор наводит ужас на моих поданных. Их ужасающие набеги на Финляндию, да даже здесь, на побережье Швеции, их шайки грабили и насиловали шведов. В сказку о казаках поверят все!

- А скажите, Линдгрен, - осторожно начал король, - мундиры казаков, по вашему, претерпели изменения с тех пор?

- Так у них и мундиров особых никогда и не было, ваше величество, - простодушно отвечал портной, - кафтан, рубаха, штаны, сапоги, да высокая шапка. Азиаты! Кто во что горазд. Единого мундира, отродясь, у них не было.

- Ну вот, и сшей, мой дорогой Линдгрен мне тридцать казачьих одеяний! За неделю! – казалось, с явным облегчением, наконец, отдал окончательное распоряжение король. Линдгрен удалился.

- Казаки! Это великолепно! Это даже лучше, чем я придумал ранее! И они будут беспощадны!– воскликнул оставшись один Густав. – Мир содрогнется, узнав о коварстве и вероломстве этих варваров. Конечно, жаль, что при этом погибнет несколько моих, возможно, преданных подданных. Но единичный акт насилия сильнее воздействует на европейское мнение, нежели картины массового уничтожения. Только бы Гастфер опять все не испортил! – сморщился король, вспомнив о неудавшейся провокации по обстрелу своих же территорий. – Надеюсь на Стединка, он всегда рядом с Гастфером. Генерал грубоват, как все шведы, а барон изящен, прямо истинный француз. Ему такая постановка удастся! Так, с костюмами мы решили, теперь надо подобрать исполнителей. Мориц! – король позвал своего любимца.

- Я здесь! – Армфельд проскользнул в комнату.

- Мой дорогой Мориц, ты должен подобрать мне тридцать человек. Из конницы. Отборных солдат, готовых на все, ради своего короля. Даже на преступление! Но тех, кто умеет держать язык за зубами. И еще… - Армфельд вопросительно наклонил голову. Густав что-то придумывал на ходу. – И еще… - повторил король, - никто не должен знать их имен. Ни я, ни ты, Мориц, ни Гастфер, ни Стединк. Они будут полностью безымянными. И – король что-то вспомнил. Хлопнул себя по лбу. – Чуть не забыл! Главное это мелочи! Армфельд!

- Да, ваше величество!

- Пусть отращивают бороды. У них есть две, нет три недели. Мы уезжаем с тобой двенадцатого, а двадцать седьмого они должны быть у Гастфера в Саволаксе. Я все ему отпишу сам. И Мориц… - Король посмотрел на любимца несколько укоризненно, тот вытянулся недоуменно, - я прошу, я умоляю тебя. Все сохрани в тайне.

- Но ваше величество, разве я посмел вызвать у вас хоть малейшее сомнение в своей преданности? – Армфельд искренне выглядел обиженным.

- Нет, мой друг, нет, - король похлопал его по плечу, - в преданности нет. А вот твой язык…