Шведское огниво. Исторический детектив

Жизнь в русском углу потихоньку входила в привычное русло. Караульщика на входе опять не было. Только у дома епископа, с его приездом царило оживление и коновязь теперь не пустовала.

На обратном пути, когда шёл мимо храма, повстречал Алексия. Тому, видно, доложили, что пришёл Злат и он поджидал его. Оказалось монаху нужно повидаться с Наримунтом. Наиб с удовлетворением отметил, что от нерешительности и сомнений московского посланца не осталось и следа. Он рвался в бой, устремившись мыслями вперёд. Уже далеко отсюда. Алексий готовился к переговорам с новгородским архиепископом Василием и душой был там.

– Нужно княжича, обязательно окрестить, – поделился он своими замыслами и опасениями с наибом, – Василий не примет язычника.

– Думаю, упираться не будет. За новгородский стол ещё не то сделаешь. Если заартачится, зови. Будем вместе уговаривать.

– Хочу предложить ему принять имя Глеб. Один из первых русских святых. Сын равноапостольного князя Владимира.

Имя есть знак. А часто и судьба. Видно было, что Алексий уже далеко заглядывает. Православный князь в Литве дорогого стоит. Особенно, когда она всё больше начинает заглядывать на католических соседей. Тёмным облачком набежало воспоминание, что святой Глеб был убит совсем юным, пав жертвой чужой борьбы за власть. Что делать? Таков удел властителей. За всё в этом мире нужно платить.

Подумалось, а следовало ли говорить эн-Номану, что Юксудыр – дочь Тохты? Ведь даже ей самой об этом не сказал. Не увлечёт теперь её неумолимый рок в этот бездушный мир, где судьбы людей становятся судьбами царств? Где интересы всегда берут верх над чувствами? Как сложится там жизнь простой лесной девушки, приученной к домашнему хозяйству?

Дома он уже побывал, теперь с лёгким сердцем можно было опять продолжать свой путь по чужим углам и Злат оправился к Сарабаю. Сегодня Туртас должен же прийти? Коли снял там комнату на месяц. Поторопился. Послезавтра Юксудыр увезут.

Туртас действительно был там. Грелся на солнышке во дворе, примостившись на каких-то брёвнах в углу. Было тепло. Настоящее бабье лето после затяжных холодных осенних дождей.

– Эн-Номан тоже вспомнил этот шрам, – сообщил Злат.

Туртас не удивился:

– Не мудрено. Он же тогда был лекарем у Тохты. Лечил девочку.

– Может сказать ей?

– Не стоит. Это очень опасное знание. Не всякому его можно доверить. Эн-Номан матёрый волк – он знает, как нужно с ним обращаться. Нам с тобой лучше сидеть в сторонке и помалкивать. А Юксудыр лучше и вообще не знать, – добавил после некоторого раздумья.

Всадники показались на дороге, когда за рекой по небу уже разливалась заря. Светлая, золотая, обещающая завтра ясный солнечный день. Целый отряд скакал со стороны заставы. Со стороны дороги в новый дворец.

Злат осторожно приблизился к воротам, чтобы незаметно рассмотреть окружающих. Сомнения не осталось. В окружении свиты по дороге скакал Могул-Буга. Чуть позади держался его верный стремянной. Немного поколебавшись, наиб встал так, чтобы его можно было увидеть. Но выходить на дорогу не стал. Зоркий глаз молодого эмира его сразу признал и роскошный аргамак, явно туркменских кровей, немедленно замедлил свой бег и повернул к воротам.

– На ловца и зверь бежит, – весело произнёс эмир, легко соскакивая на землю. Хороший знак. Оказывает почтение, не стал приветствовать с коня. – Или ты уже ждал меня? Рассказывают же чудеса про твою проницательность. Мой стремянной рассказал, как ты его выручил. Можешь не сомневаться, я в долгу не останусь.

Злат снова с удовлетворением, что было сказано выручил, а не помог.

– Думаю, ты уже нашёл тех людей, что украли письмо?

– За это время на меня обрушилось столько забот из-за жалобы Алибека, что было не до купеческих сундуков. К тому же я не видел в этом большой необходимости. Меняла даже прошение не подавал. Сказал, что по этим заёмным письмам всё равно никто денег не получит.

– Что за жалоба Алибека? – насторожился Могул-Буга. Видно, не успел прочитать послание сарайского эмира.

– Обвинил меня в измене. Дал объявление эмиру. Так что пришлось посидеть под стражей. Сказал, что я в сговоре с прибывшим из Москвы священником похитил пленного литовского княжича.

– Значит, я вовремя. Вчера только мне доложили, я сразу велел собираться в дорогу с утра пораньше. А сам к Узбеку.

Даже ханом не называет. По имени, как член семьи. И непростой – брат любимой жены.

– Он вчера срочный приказ отослал голубиной почтой. Помогло?

– Дело решилось само собой. Беглый княжич явился к эмиру и рассказал, как было дело.

– Так он от Алибека удрал? – злорадно смалодушествовал Могул-Буга.

– Тот затеял тайные переговоры с московским посланцем. Хотел продать пленника за тысячу сумов. Пока возили его туда-сюда по ночным улицам, тот возьми и прыгни в кусты. Ночь, туман.

– Молодец! Борзый! Люблю таких. Где он сейчас?

– У эн-Номана гостит. Эмир сказал, что лично его к хану отвезёт.