Шведское огниво. Исторический детектив

– Подсказку? Ты взялся вершить человеческими судьбами, однако твоя решимость пропала сразу, когда от этого стала зависеть твоя собственная судьба? Тебя никто не неволит. Скажи эн-Номану, что у тебя нет ответа.

Алексий не собирался сдаваться:

– Ты пожалел этого юношу. По своему ты прав. Благое дело вернуть в гнездо, выпавшего из него птенца. Но, разве это простой птенец? Он сын князя. И сам будет князем. Будет также вершить человеческими судьбами. Разве сюда он попал просто так? Он с отрядом пытался захватить новгородского архиепископа, который возвращался от митрополита. Если бы не расторопность баскака и киевского князя, архиепископ и его люди были бы сейчас в литовском плену. Его головой торговали бы сейчас так же, как и головой этого княжича. Получается, если бы он победил в этой игре, то получил выигрыш. А, коли проиграл, то всё это не считается?

– Вот и скажи это эн-Номану, – кротко улыбнулся сказочник.

– Даже, если он со мной согласен, его сдерживает обещание, данное тебе. Ты мудрый человек и говоришь правильные слова. Много видел и много знаешь. Больше, чем сам шейх. Потому он тебя и почитает. Это я вчера сразу понял. Только одних хороших слов мало. Разве я против, чтобы этот юноша вернулся к отцу?

– Чтобы его отец помирился с твоим князем ты тоже не против?

Алексий осёкся. От его запальчивости не осталось и следа. Он глубоко задумался. Бахрам ему не мешал.

– Если честно, я был бы рад, если бы они помирились, – сказал монах, после долгого раздумья. – Сказано – блаженны миротворцы. Если ты знаешь, что я для этого должен сделать, скажи. Как и эн-Номан я обещаю последовать твоему совету.

– Почему ты думаешь, что я отвечу на этот вопрос? Я же ничего не знаю ни о вашем князе, ни о литовском. Могу ли я знать, как их можно помирить? Возможно, эн-Номан тоже рассчитывает на твоё мнение. Соединять нити – великое искусство. Неважно простые это нити, нити человеческих судеб или нити связующие царства. Это искусство завязывания узлов. Что ценится в узле?

– Надёжность.

– Не только. Ценность узла ещё в том, что его можно развязать, в случае необходимости. Не зря узел, который не развязывается, называют мёртвым. Его приходится резать. Так что людей им лучше не соединять.

– Ты всё время говоришь намёками.

– Потому что ценно для человека то, до чего он дошёл сам. Такое лучше запоминается. Ты ведь приехал в столицу ханов и ищешь здесь знакомств с влиятельными людьми не для того, чтобы вернувшись к себе в Москву, уединиться в своём монастыре в келье отшельника. Ты собираешься решать судьбы людей. Поэтому я хочу, чтобы ты усвоил одну истину, которая на этом трудном, неблагодарном и часто кровавом пути может уберечь тебя от ошибок.

Бахрам помолчал, давая Алексию время обдумать, что он сказал. Потом изрёк, именно изрёк, намеренно вычеканивая каждое слово:

– Никогда не решай судьбы людей, не спрося их.

Он немного помолчал и добавил:

– Это всё, что я могу тебе сказать. Теперь можешь идти к эн-Номану.

Инок некоторое время глядел на него с недоумением. Потом просветлел лицом:

– Кажется я понял. Спасибо тебе.

На обратном пути Злат рассказал про приказ хана об отправке Наримунта к нему.

– Узбек, конечно, выполнит желание эн-Номана, если тот попросит отправить княжича к отцу. Но, ему это будет крепко не по душе. Отношения с Литвой у Орды плохие.

– Значит нужно этот узел завязать так, чтобы можно было легко развязать. Так ведь сказал старик? Главное, чтобы секрет не был понятен всем.

Перед входом в обитель эн-Номана монах повернулся к Злату и произнёс:

– Если бы ты знал, как я благодарен тебе за совет поговорить с этим стариком!

Оказалось, что к шейху с утра пораньше уже прибежал Илгизар. Смотреть обещанные книги. С ними был и Наримунт, с почтением взиравший на исписанные непонятной вязью листы. Выслушав весть от Узбека, эн-Номан повернулся к монаху:

– Вот вместе и поедем. Познакомишься там с важными людьми.

– Туда приглашают только избранных, – торопливо шепнул Злат, – Незваным явиться нельзя. Тебе здорово повезло оказаться в свите шейха.

– Ты подумал над нашим делом? – продолжил эн-Номан.

Алексий кивнул:

– Думаю что нам обязательно нужно спросить об этом самого Наримунта. Коль уж мы взялись решать его судьбу.

Он повернулся к юноше и перешёл на русский:

– Помоги нам, достойный юноша. Подскажи, как нам помирить твоего отца с московским князем? Хотя бы ненадолго.

Наримунт вздрогнул. Злат перевёл. Увидев с каким вниманием устремили на него взоры шейх с монахом, юноша сначала растерянно заморгал, потом посерьёзнел и задумался. Все молча терпеливо ожидали.

– Раньше отец враждовал с польским королём. Потом выдал за его сына мою сестру.

– У тебя есть ещё незамужняя сестра? – весело расхохотался эн-Номан.

Наримунт настороженно кивнул.

– А у вашего князя неженатый сын? – повернулся он к Алексию.

– Симеон. Молодец хоть куда.

Шейх захохотал ещё громче:

– В посаженные отцы Узбек не годится – мусульманин всё-таки. Так хотя бы в сваты?

Наримунт уже начал обиженно краснеть и насупился, но эн-Номан посерьёзнел.

– У твоего отца есть враги? Я имею в виду, кто самый главный?