Швейная машинка

В квартире совсем тихо, лишь иногда включается и выключается компрессор старого холодильника. Время от времени с улицы долетает звук автомобильного гудка, но он едва слышен. По соседству играют дети, но и их крики приглушены.

Через пару часов, отдохнув на сложенном диване, Фред возвращается к аукционам, снова проверяет предложения и делает еще кое-какие заметки.

— Итак, много ли дают за такие вещи? Дорогая Крэбби, ответ: не очень!

Кошка прыгает на диван рядом с ним, и он чешет ее за ушами, гладит по холке.

— Если бы эта вещь была в первозданном виде, с оригинальным чеком о покупке и руководством, без царапин и с прижимными лапками, что бы это ни значило, то за нее дали бы максимум сотню. — Фред вздыхает. — Скорее всего, ее вообще не стоит пытаться продать.

Машинка оказывает на него какой-то магнетический эффект; он снова подходит к столу, чтобы взглянуть на нее. В третий раз сняв крышку, Фред пытается повернуть ручку, но снова терпит неудачу. Кажется, ее заклинило, и игла не двигается вверх-вниз.

— Не знаю, работает ли она вообще, а значит, ее не возьмут даже в благотворительный магазин. Может, если мне удастся ее запустить, она чего-то да будет стоить.

Фред еще на двадцать минут ныряет в бездны Интернета — просматривает ролики на «Ютьюбе» и наконец находит простую инструкцию «Как смазать швейную машинку». Правда, там строго-настрого велят использовать только специальное масло, а все, что у него есть, — это почти закончившийся баллончик распыляемой смазки, использовать которую явно нельзя — от этого может испортиться блестящая черная краска. Не утратив присутствия духа, он решает продолжить исследования и снимает машинку с основания, чтобы изучить механизм.

— А, вот оно что!

Сразу становится понятно, почему колесо заклинило: под машинкой, в том месте, где должны свободно двигаться стержни и зубчики, все основание заполнено каким-то предметом в коричневой упаковочной бумаге. Он выкладывает его на стол.

— Похоже, заворачивал специалист. Интересно, многие ли сейчас могут так профессионально упаковать сверток? — говорит он. — Я вот точно не могу.

Он подумывает о кухонных ножницах, но потом решает делать все как полагается и начинает развязывать веревочку — один тщательно завязанный узел за другим. Интересно, что же внутри?

«Деньги! Пусть это будут деньги», — думает он.

Но это не деньги.

В коричневой упаковке оказалось шестнадцать небольших блокнотов. У некоторых обложка самодельная. Фред замечает, что одна из них сделана из атласа автомобильных дорог, а на другой — изображение горошка из каталога семян. Есть обложка из школьной тетради и старого гроссбуха. Блокнот на дне кипы обернут в знакомые обои с автомобилями.

— Моя спальня, — тихо произносит он.

Фред открывает первый из блокнотов. Каждая его страница имеет вертикальный шов у внешнего края. На первой странице стежки желтые, потом идут белые, синие, черные. И каждый раз этим швом пришит кусочек ткани размером примерно два на один дюйм. Есть на страницах и записи, и он задерживает дыхание: почерк тот же, что и на первых шести открытках на его день рождения и на банках с джемом в чулане.

В другом блокноте Фред тоже видит стежки, а рядом — описания, сделанные другой рукой. На первой странице написано:

Платье. Грудь — 34 дюйма.

Широкая юбка. Белый воротничок.

4 ярда. Ширина — 36 дюймов.

Ткань покупательницы — Дж. Хардвик.

Начато 13 сентября 1949 года.

Закончено 27 сентября 1949 года (Кэтлин).

Он медленно проводит пальцами по шву абрикосового цвета. Стежками прикреплен прямоугольник хлопковой ткани с узором из цветочков и светло-зеленых листьев.

Джин

Апрель 1915 года. Лит

Каждый день, ожидая Дональда с работы, Джин выглядывала из окна верхнего этажа, чтобы не пропустить тот момент, когда муж покажется из-за угла. Как только он появлялся, она бежала ставить чайник, так что вода успевала закипеть еще до того, как Дональд заходил в квартиру. Чтобы все получилось вовремя, нужно было налить определенное количество воды. Казалось бы, мелочь, на которую он наверняка не обращал внимания, но ей все равно нравилось делать это для него. Горячий чай после долгой работы на воздухе — настоящее благословение.

Мужчины всегда возвращались из доков вместе: они маршировали по улицам, как солдаты, хотя в армию их не брали. Иногда ей удавалось услышать их раньше, чем увидеть: они громко приветствовали своих детей и требовали, чтобы те шли домой помогать матерям. Но в последнее время все стало по-другому: теперь им приходилось строить военные корабли, и они относились к этому очень серьезно. Дональд рассказывал, что они с товарищами стали меньше болтать, сократили перерывы, быстро съедали сэндвичи и сразу возвращались к работе.