Швейцарец

В Лозанну, город, являющийся ключевым для его планов, Алекс приехал восьмого мая, во вторник. Официально – для встречи с архитектором. Кусок земли в одном из медвежьих углов кантона Ури, да еще захламленный какими-то непонятными развалинами, ему продали быстро. У людей этого времени пока не было никаких лишних заморочек по поводу «руки прочь от исторического наследия». Чего уж тут говорить, если в настоящее время даже большинство признанных архитектурных шедевров вполне себе спокойно перестраивались. Причем по меркам будущих времен – совершенно варварски. То есть в них, например, совершенно спокойно пробивались или вообще переносились стены, чтобы внутри этих стен проложить трубы отопления, газового освещения или провести электрическую проводку. А в уютных будуарах с фресками кого-нибудь типа Караваджо или Каналетто мастеровые в замызганных спецовках деловито обустраивали котельные или электрощитовые… Знать, владевшая роскошными дворцами, чьи величественные формы уже столетия ласкали глаз местных жителей и путешественников, ничтоже сумняшеся обустраивала свой быт в соответствии с самыми передовыми возможностями, предоставляемыми бурно развивающимися технологиями, не особенно заморачиваясь сохранением исторической аутентичности. Чего уж тут говорить о каких-то непонятных развалинах… Так что с бумагами все решилось достаточно быстро. Впрочем, Алекс относил это «быстро» в том числе и на счет доброжелательной поддержки Хуберов. Все-таки принадлежность к крупному местному семейному клану значила очень многое не только в России конца XX – начала XXI века, но и в Швейцарии начала XX… Так что теперь он был готов вплотную заняться обустройством, так сказать, межвременного погрузочно-разгрузочного терминала.

Нет, никаких планов скакать туда-обратно, как горный козлик, парень не строил. Если на данном такте у него (ну ради разнообразия) все пройдет более-менее так, как он запланировал, а не как раньше, то более возвращаться в прошлое он не хотел. Зачем? Тетушки Марты больше нет, а более он ни к кому здесь не привязался. Жить же лучше на более технологически развитом временном участке цивилизации – и возможностей больше и, так сказать, для здоровья полезнее. Нет, кое-какой набор медикаментов у него с собой был. Но ведь таблетки – не панацея. Однако кто знает, как все оно повернется…

В день приезда Алекс только заселился в весьма престижный отель «Сесиль», после чего отправился погулять по городу. А на встречу с архитектором поехал уже на следующий день. Для него – жуткая потеря времени. Но здесь и сейчас подобный темп считался как бы даже и неприлично быстрым…

Беседа с архитектором оказалась весьма напряженной. Сеньор Эмилио Бонетти, владелец одного из трех самых модных архитектурных бюро Лозанны, горел неистовым желанием максимально продвинуть в жизнь остромодные сейчас архитектурные стили, буквально навязывая их своему клиенту. У самого же Алекса предложенное отчего-то вызывало стойкую ассоциацию с энгельсскими «хрущобами». Вследствие чего он отчаянно сопротивлялся. Но модный архитектор не сдавался, атакуя клиента раз за разом. Похоже, он видел в этом возможность обессмертить свое имя и быть причисленным к лику «родоначальников» этих стилей в Европе. Потому что Бонетти был весьма амбициозен… Так что разговор довольно быстро стал весьма нервным. Архитектор давил авторитетом и европейской модой, а Алекс возражал, что жить-то в доме ему. И, уж извините, в глухом лесу, на склоне горы, у дикой скалы ему вот на хрен не сдались все эти «чистые геометрические формы».

Наконец сеньор Эмилио сдался и, картинно сложив ладони домиком, окинул клиента раздраженным взглядом. Какая глупая упертость… Вот вроде как еще совсем молодой человек – но до чего ж старомоден!

– Ну хорошо, если вы не хотите построить ваш домик-лабораторию, используя стилистические решения наиболее передовых и современных архитектурных стилей, которыми являются функционализм и модернизм, я предлагаю вернуться на шаг назад. А именно к «еловому стилю» [70].

– Э-э-э… как это? – не понял Алекс. Модный лозаннский архитектор едва заметно сморщился. Ну, встречаются же на свете настолько необразованные люди…

– Так у нас в Швейцарии называют стиль, который французы именуют «арт-нуово», а в Германии – «югендштиль». – С этими словами сеньор Бонетти с ленивой грацией протянул руку к массивной полке, закрепленной сбоку от стола, и достал очередной альбом с рисунками. Небрежно откинув толстую кожаную обложку, он перекинул несколько листов и развернул альбом к посетителю.

– Вот, нечто подобное… Как вам? Этот стиль сегодня, конечно, немного устарел. На пике моды он был в конце девятнадцатого и самом начале двадцатого века. До Великой войны. Но в нем и сейчас кое-кто работает. Например, довольно известный в некоторых кругах испанский старичок Гауди.