Швец. Второй шанс для бандита

Заканчиваю рассказ и чувствую, как внутри дрожит каждый орган. Мне хочется вцепиться Саше в лицо за все то, что мне пришлось пережить. Ещё больше, за то, что пришлось все снова вспомнить. Господи, ну зачем он появился? Почему не раньше, когда мне нужна была поддержка, почему именно сейчас, когда я более-менее научилась жить?

— Понятно, — хмуро кивает Швецов.

— Мам, красиво? — демонстрирует мне дочь рисунок в лучших традициях Пикассо.

— Да, Машунь, очень, — киваю ей. — Ещё кого-нибудь нарисуй. Давай, вот, солнышко желтым…

Подаю ей фломастер. Беру из держателя салфетки и встаю из-за стола.

— Ты куда? — в панике дочь мгновенно теряет интерес к игрушкам. — Я с тобой… — вцепляется мне в рукав.

— Я сейчас вернусь, — говорю тихо и целую в макушку. Мягко снова подвигаю в Марье раскраску, понимая, что сейчас сорвусь и зарыдаю. Нужно срочно где-нибудь спрятаться и там перепсиховать.

— Ты куда собралась? — ловит меня за запястье Швецов.

— В туалет, — огрызаюсь, выдергивая руку.

Зайдя в кабинку, обнаруживаю на телефоне десять пропущенных вызовов от тётки и перезваниваю. Пару минут слушаю от неё совершенно неуместные напутствия о том, как себя вести с «уважаемым человеком» и борюсь с острым желанием бросить трубку.

— Ладно, я все поняла, — теть Ир, — перебиваю ее. Мне пора.

— Варя, ты меня слушай, — не сдаётся она. — Я давно живу. Будь с мужиком ласкова, не огрызайся…

— Может, мне с ним ещё в постель лечь? — не сдерживаюсь я.

— А с тебя убудет? Он не алкоголик, не бомж, при деньгах. Вам что? Лишение они? — гнёт свою философию тетка.

— Все! До свидания! — рявкаю и сбрасываю вызов.

«Не алкоголик, не бомж, при деньгах» — передразниваю ее у себя в голове.

Действительно, подумаешь, сидел человек за убийство. Ну пустяки же! Такое, ведь на каждом шагу!

Кстати, очень интересно… если Швецова пустили в перевыборную, это значит, что уголовной судимости у него нет. Но это совершенно не значит, что он никого не убивал! Мне кажется, что мог…

Когда мы встречались, я думала, что Александр просто удачливый бизнесмен. Он часто говорил по телефону о стоимости акций каких-то компаний, улетал в командировки, у него был красивый кабинет, где я любила готовиться к экзаменам, и имелся достояно большой штат подчиненных.

Когда я спрашивала его о семье, он преимущественно говорил о бабушке. Об отце — вскользь. О матери — никогда…

Ручка на двери дергается несколько раз, деликатно оповещая меня о том, что пора выходить. Да, Марья уже, наверное, волнуется.

Выхожу из кабинки под красноречиво-осуждающим взглядом дамы преклонных лет. Мою руки и машинально бросаю взгляд в зеркало.

Из него на меня смотрит растрёпанная, немного опухшая после бессонной ночи, серая девушка в чёрном свитере.

Ну оно и к лучшему. Будет меньше шансов снова понравиться Швецову.

Я специально даже не поправляю волосы. Только стираю салфеткой потекшую тушь.

«Боже, о чем ты вообще думаешь, Варя?!» — оживает голос в моей голове. — «Швецов, как мужчина, больше не должен для тебя существовать! Даже если останется единственным на этой планете! Ты должна построить с ним диалог ради дочери. Все!»

Возвращаюсь в зал и на мгновение столбенею, видя, как Марья, обняв свои игрушки, рыдает во весь голос.

Долетаю до дочери за секунды и буквально выдергиваю из-за стола, подхватывая на руки.

— Мама… — обнимает она меня, всхлипывая.

— Тихо, тихо, — шепчу ей в ушко и целую. — Ну моя маленькая, мышонок, ну ты чего?

Разворачиваюсь к Щвецову лицом и вкладываю в свой взгляд максимум расчленяющей ненависти.

Он встречает его спокойно.

— Марья обожгла язык, — пожимает плечами. — Я говорил дождаться маму. Она не послушала.

Мне хочется ответить, ему что-нибудь резкое о том, что она ещё ребёнок и не умеет оценивать потенциальную опасность, но к столику подходит официант, и мне приходится временно замолчать.

— Ваша вода, — ставит парень на стол стакан и виновато смотрит на Александра. — Я прошу прощения за случившееся от лица ресторана. И в качестве компенсации предлагаю выбрать десерты за счёт заведения.

— Свободен, — кивает ему Швецов.

Я спускаю Марью на диван и подаю воду.

— Давай поедим, — пресекая дальнейшие разборки, строго предлагает Александр. — Я на одном кофе и канапе с двенадцати дня живу. А потом продолжим наше приятное общение.

Мой желудок, почувствовав запах еды, успевает ответить урчанием, быстрее, чем я открываю рот.

— Вижу, ты согласна, — хмыкает Швецов.

Чувствуя, как щеки начинают гореть, киваю и беру вилку.

Глава 9. Задевает…

Швец