Швец. Второй шанс для бандита

Я на мгновение ловлю ее неуверенный, словно спрашивающий разрешения взгляд. Да, прогулки мы действительно не обсуждали. Но я не против досуга. В том числе и совместного.

— Пойдём, — отвечаю ребёнку уверенно, — но только после того, как ты все съешь.

— А единорожика оденем? — показательно отправляет Марья ложку в рот.

— Наденем, — киваю с улыбкой, понимая, что ей просто не терпится выгулять новый пуховик.

— И снегокат возьмём?

— Возьмем, — обещаю.

Спустя пол часа мы действительно втроём выходим на улицу. Ну как втроём. С нами ещё величественно едут на снегокате ушастое недоразумение и медведь Александр. И везу их я. Дочка несётся впереди по заснеженной дороге и постоянно врезается в сугробы, проверяя их на глубину. Забавная. Открытая. Счастливая. Ловит языком снежные хлопья и требует, чтобы мы шли быстрее к лесопосадке. Я обещал ей горку.

— Ты понимаешь, что у нас здесь нету другой одежды, и мы сразу пойдём домой, даже не покатавшись, — терпеливо внушает ей Варвара, отряхивая после очередного снежного погружения.

Дочь кивает. И тут же снова оказывается в снегу.

— Саша, пожалуйста, нам нужно съездить в квартиру, — смирившись с беспределом, снова просит меня Варя. — Ну ты сам посмотри, что творится и включи адекватность. Я клянусь, что не убегу. Куда? Думаешь, я не понимаю, что найдёшь?

Забегает вперёд и перегораживает мне путь.

Я останавливаюсь и пару секунд смотрю, как красиво падают на ее волосы снежные хлопья. Ничего не изменилось. Шапки так и не носит. Макушка почти мокрая, а мы только вышли. Молча натягиваю ей на голову капюшон.

— Только попробуй снять, — говорю строго.

— Я в нем ничего не слышу и не вижу, — мотает Варвара головой. — Машку не вижу.

— Здесь только одна дорога. Она никуда не денется. Только попробуй, — повторяю с нажимом и вдруг неожиданно для себя решаю принять ее просьбу. — Хорошо, мы съездим на квартиру и заберём вещи, — киваю. — С одним условием.

— Каким? — настороженно замирает Варвара.

— Ты в самое ближайшее время находишь момент и рассказываешь Марье, что я не просто «дядя Саша», — говорю резко. — Хочу, чтобы дочь звала меня «папой» и не создавала глупых ситуаций, как сегодня утром. Я не планирую вас скрывать. Мои пиарщики уже переписывают предвыборную кампанию с учётом наличия у меня семьи. И не хочу, чтобы кто-то распускал слухи.

Варя хмыкает.

— Ты сам создал эту ситуацию. Хотел убедить себя, что я хреновая мать, но вышло ровно наоборот, — отвечает с издевкой. — Когда у тебя есть ребёнок в небольшом городе, ты за первые три года успеваешь перезнакомиться со всеми нормальными врачами. От педиатра до узиста…

— Почему так много? — не понимая, я снова хмурюсь.

— Господи, — подкатывает Варя глаза, — потому что так положено! Так у всех детей! И у тебя нету семьи, — заканчивает решительно и дерзко. — Есть дочь, но меня нет.

— Ты ошибаешься, Варвара, — отвечаю ей тихо и засовываю руки в карманы, чтобы не было видно, как они сжаты в кулаки. Цепляет меня ее агрессивная категоричность. — Ошибаешься.

— Знаешь, Швецов, — оскаливается она, — ведь дочери у тебя тоже нет. Ты нравишься Марье только потому, что играешь роль Деда Мороза. А ты попробуй завоевать ее любовь без своей волшебной пластиковой карточки. Или думаешь я ей прикажу, и она будет величать тебя «батюшкой»?

Фыркнув, Варвара резко от меня отворачивается. Делает несколько шагов вперёд по тропинке в сторону лесопосадки и вдруг сначала застывает, а потом начинает метаться, оглядываясь по сторонам.

— Маша! — кричит, моментально слетая в панику. — Маша, ты где?

Глава 16. Колодец.

Варя

— Колодец… — едва слышно выдыхает Саша.

Отталкивает меня в сторону и ускоряется вперёд по дороге.

Мое сердце тревожно ухает где-то в желудке. Если Швецов вдруг бежит, это значит, что все плохо. Даже хуже, чем я могу себе представить.

Срываюсь за ним следом, сдергивая с головы капюшон. Ветер свистит в ушах, ноги скользят по натоптанной дороге. Падаю. Окончательно переставая соображать от постоянно стучащего в голове сочетания слов «ребёнок» и «колодец», кое-как поднимаюсь на ноги и снова бегу, наметив себе спину Швецова, как ориентир. Практически сравнявшись с Сашей, снова поскальзываюсь и буквально врезаюсь в него, оказавшись в сугробе по коленки. Воображение подкидывает картинки одна страшнее другой. Колодец — это же штыри, глубина, ледяная вода…

— Маша! Маша, ты как, мать твою дурную туда попала? Встать можешь? — кричит не своим голосом Швецов.

Мне становится дурно. Слышу сдавленные рыдания дочери и доползаю до небольшого деревянного борта. Внутрь заглядывать страшно до онемения в затылке, но я все равно делаю рывок вверх и перевешиваюсь…

Господи, пожалуйста, пусть с ней все будет хорошо!

— Мама… — видя меня, взвывает дочь, а я выдыхаю и тоже всхлипываю. Только от облегчения. Потому что Марья благополучно стоит по пояс в сугробе на расстоянии примерно в две вытянутые руки от края колодца

— Мамочка, я случааайно, — идёт Марья на новый виток рыданий.