Швец. Второй шанс для бандита

— И что? — голосом полным ехидства вопрошает самая активная из женщин, которая является председателем ТСЖ. — Прямо таки, удвоят нам наши вложения, как на «Поле чудес»?

Выдыхаю, беря себя в руки. Люди — это просто капец, как сложно.

— Да, — объясняю терпеливо и уже сегодня раз в пятидесятый. — Есть такая программа социальная по благоустройству дворовой территории. Каждый прописанный житель дома вносит определённую сумму, а государство ее удваивает. Так что, хватит и на парковку, и на асфальт и площадки поставить.

— И на столбы для бельевых верёвок, — добавляет одна из женщин.

— Зачем это они? — тут же начинают галдеть остальные. — А балконы на что?

— А у меня на первом нету балкона, — отбривает их первая.

— Ну так что решать будем, дорогие? — снова направляю я наш разговор в конструктивное русло и пытаюсь втянуть в общение жильцов помоложе. — Если согласны сдавать, то давайте срок два дня определим, чтобы нам с вами до нового года успеть податься…

Через десять минут просто падаю на заднее сиденье автомобиля и с облегчением грею руки и ноги.

— Чего у нас там? — киваю на термос в подстаканнике. — Чая не осталось?

— Нет, Александр Николаевич, — отзывается Тарас. — Потерпите, сегодня эту улицу закончить надо. Два дома осталось!

— Да ты издеваешься? — психуя, луплю кулаком по сиденью. — Я скоро орать на них начну. Откуда столько паранои в их головах? Обманут, ограбят…

— Так скучно жить здесь, Александр Николаевич, — отзывается мой помощник. — У людей всего два развлечения — в торговый центр сходить и телевизор посмотреть. Это они ещё о вашем прошлом не знают.

— С моим прошлым все в порядке, — повышая голос, я сжимаю зубы.

— Вы же знаете, все можно наизнанку при желании вывернуть, — собирается поспорить со мной Тарас.

— У Аверина в нашей истории у самого морда в пуху, — ухмыляюсь. — Он не захочет, чтобы она всплыла.

— Хорошо бы, — кивает помощник. — Не передумали девушку с дочерью в компанию вводить? Я бы все-таки рекомендовал сделать вид, что вы были не знакомы, и прикипели душой к малышке из интерната. Потом с матерью ее познакомились. Чистая Золушка. Людям подобные истории нравятся.

— Я подумаю… — хмурюсь.

Честно говоря, врать не хочется. Хотя бы потому, чтобы у Марьи не возникало сомнений в нашем родстве. Да и в случае опеки… У меня должны быть равные права с Варварой.

Пока у меня не получается пробиться через ее броню. Наше недоверие взаимно и объяснимо, но я стараюсь, черт подери! А эта зараза — нет.

Когда мы с Тарасом завершаем работу с последним домом, часы показывают девять вечера. Я добираюсь до дома просто никакой и больше всего на свете хочу, чтобы мои активные девочки уже спали. Да, я помню, что обещал наряжать вместе ёлку, но что вот сделаешь?

Нет, есть, конечно, вариант забить на выборы и Аверина… Увезти Варю с дочкой в Москву и жить спокойно, но все внутри меня противится этой идее. Да и маховик проверок в его алкомаркетах уже запущен. Когда ещё, как не перед Новым годом? И чтобы удержать свой бизнес, ему придётся посветить лицом. Я хочу, чтобы он потерял все, что нажил за деньги отца. А ещё сел. На меньше, чем я тогда…

Тихо открываю дверь в дом и прислушиваюсь. Со второго этажа доносится тихое воркование. Спать ложатся.

У меня хватает сил только на то, чтобы выпить горячего чая, принять душ и отключиться почти на подходе к кровати.

Если вам кто-то скажет, что быть депутатом — это жирно и не пыльно, не верьте. Если бы не счёты с Авериным, никогда бы в эту дрянь не ввязался. Даже ради денег.

От нервного напряжения сны мне снятся бредовые и болезненные. Снится бабушка. Может быть, потому что сегодняшние дома были похожи на ее, все в этом городе, как один.

Снятся ее пироги с капустой. Она всегда их на свой день рождения пекла. Знал бы, что никогда не съем их больше, жрал бы, как не в себя. Стеклянные глаза Алины снятся. Язык назвать ее матерью не поворачивается. О ней я не жалею. Все вышло честно… Мог бы я ее спасти? Да. Но не стал. Бабушка бы меня осудила. Отец — поддержал. Так и завис я между этими двумя мирами.

Подушка вибрирует.

Я отмахиваюсь от этого назойливого звука и переворачиваюсь на другой бок.

Вибрация меняет тональность и становится интенсивнее. Понимая, что не отстанут, отвечаю на звонок.

— Алло…

— Ты совсем охренел, сукин сын?! — слышу я в динамике взбешённый голос Аверина. — Я обмотаю твои яйца галстуком и повешу на люстру…

— И вам доброе утро, Феликс Арнольдович, — ядовито хмыкаю, потягиваясь на кровати. — Столько комплиментов в мой адрес. Чем обязан?

— Ты знаешь прекрасно чем, щенок! Ты мне заплатишь за погром магазинах. Умный сильно? Прикрываться ОБЭПом может каждый… — пенится Аверин, а потом начинает истерично посмеиваться. — Но ничего… если ты думаешь, что у меня на тебя ничего нет, то ты ошибаешься. Хотел, правда, попозже бахнуть…

— Жду с нетерпением, — рявкаю ему в ответ и сбрасываю звонок.

На душе становится так мерзко и пусто, что я даже не пытаюсь дальше заснуть. Встаю с кровати и иду прямиком на кухню, откуда уже пахнет кофе и чем-то жареным.