Сиасет-намэ. Книга о правлении вазира XI столетия Низам ал-Мулька

Причиною возникновения учения карматов было следующее: у Джафара ас-Садик — да будет доволен им господь! — был сын по имени Исмаил. Исмаил умер прежде отца. От Исмаила остался сын по имени Мухаммед;[371] этот Мухаммед дожил до времени Харун ар-Рашида. Один из зубейридов донес, что Джафар ас-Садик — да будет доволен им господь! — готовится восстать, тайно занимается проповедью, домогаясь халифатства. Рашид привез Джафара[372] из Медины в Багдад, где и удерживал, страшась его. |184| У Мухаммеда был один гулям хиджазец, имя его Мубарик; он писал тем тонким почерком, который называют мукармат, по этой причине его звали Карматуйэ, он стал известен под этим прозвищем.[373] Один человек из города Ахваза дружил с этим Мубариком, имя этого человека Абдаллах сын Меймуна Каддах. Однажды он сел с ним в уединении и сказал ему: „О, Мубарик, этот господин Мухаммед сын Исмаила[374] был мне друг, он высказал мне свои тайны“. Мубарик соблазнился, страстно захотел узнать те тайны. Абдаллах сын Меймуна взял клятву с Мубарика; „То, что я скажу тебе, не говори никому, за исключением того, кто окажется достойным“. Затем он преподнес ему несколько речений в порядке букв[375] на языке, смешанном из слов имамов, людей изучающих естество, и выражений философских, по большей части относительно упоминаний пророка, ангелов, скрижали, калема, трона и курси.[376] Затем они разлучились. Мубарик отправился в сторону Куфы, а Абдаллах в сторону иракского Кухистана.[377] В это время шииты горевали по Муса сыне Джафара, — да будет доволен им господь! — который находился в заключении.[378] Мубарик совершал тайно проповедь до тех пор, пока она не распространилась по окрестностям Куфы. Люди, что приняли его проповедь, были суннитами, некоторые прозвали их мубарики, другие карматами. Абдаллах сын Меймуна совершал проповедь этого учения в Кухистане; он был большой мастер в магии. Мухаммед Закария приводит его имя в сочинении „Михарик ал-анбиа“.[379] Затем он отдал должность своего заместителя одному человеку, имя его Халаф. Он ему сказал: „Ты отправляйся в Рей, ибо в Рее, Абэ, Куме, Кашане, краях Табаристана и Мазандерана все — рафизиты; они проповедуют шиизм, примут и твою проповедь“. Сам же он, устрашась, отправился в Басру. Халаф пришел в Рей. В округе Нишабуйэ есть селение, которое называют Гульбун.[380] Там он остановился. В том селении был мастер вышивальщик, он занимался вышиванием. Некоторое время Халаф пробыл там. Свои тайны он не мог сказать никому, пока тысячами стараний не заполучил в свои руки одного человека, он его обучил своему учению и так |185| сказал: „Это учение семьи.[381] Оно должно сохраняться в тайне до тех пор, пока не появится Махди. Его появление — близко. Тогда учение станет явным. А теперь следует изучать, чтобы, когда вы увидите Махди, не быть неосведомленными об этом учении“. Люди этого селения принялись за изучение веры, но однажды старшина этого селения Гульбун оказался вне селения. Он приблизился ж мечети и прислушался. Это Халаф разговаривал с людьми этой веры. Старшина пришел в селение, сказал: „О, люди, прекращайте сношение с ним, не собирайтесь вокруг него; то, что я услыхал от него, вызывает во мне опасение, как бы это селение из-за него не погибло“. Этот Халаф был заикой, он не мог складно говорить.[382] Халаф, узнав, что его дело открылось, бежал из того селения. Он пришел в Рей и там умер. А некоторых из того селения он успел привести в свою веру. Его сын Ахмед сын Халафа занял его место и пошел по вере отца. Этому Ахмеду сыну Халафа попался один человек, по имени Гиас, который хорошо знал искусство синтаксиса. Ахмед сделал его своим заместителем по проповеди.[383] Этот Гиас украсил основы их веры стихами из Корана, преданиями о пророке, — божье благословение и мир над ним! — арабскими пословицами, рассказами. Он создал книгу, которой положил имя „Китаб ал-баиан“;[384] в ней упоминалось о значении намаза, поста, очищения, зякята, шариатских выражений в порядке слов. Ахмед сын Халафа поставил Гиаса своим заместителем по проповеди, так как Гиас знал синтаксис и лексику. Затем Гиас вел прения с людьми сунны, учил людей вере. И распространилось этакое известие: явился-де в халафовой вере некий, искусный в прениях муж, по имени Гиас, он передает отличные предания и учит людей некоторой вере. Люди городов[385] обратились к нему и начали изучать это учение, пока не прознал Абдаллах Зафарани. Второй раз правоверные на них покусились. Людей, что принимали эту веру, одни называли халафитами, другие — батинитами. После двухсотого года хиджры эта вера стала явной. В этот же год восстал в Сирии некий муж, прозванный „владыка горы“:[386] он захватил большую часть Сирии. А этот Гиас бежал, отправился в Хорасан, |186| остановился в Мердерруде. Он стал проповедовать эмиру Хусейну сыну Али Мервези; тот принял веру. Этот эмир Хусейн властвовал в Хорасане, а именно: в Таликане, Мейманэ, Герате, Гарджистане и Гуре. Приняв веру, эмир Хусейн привел в нее людей этих округов. Затем Гиас поставил одного замести геля для проповеди в Мердерруде, а сам отправился обратно в Рей и опять начал заниматься проповедью. Он поставил в свои заместители по проповеди одного из нишапурской округи,[387] известного под именем Бу-Хатим, хорошо знавшего арабскую поэзию и арабские предания. Отправляясь в Хорасан, Гиас пообещал, что через некоторое недалекое время, в таком-то году, появится Махди. Карматы ждали исполнения этого обещания. Люди же сунны получили известие о Гиасе, что он снова пришел, совершает проповедь. И случилось так, что срок появления Махди как раз наступил, а Гиас оказался лжецом. Шииты выступили против него, порочили его и от него отделились. Он бежал и никто его не мог найти.[388] После того община города Рея объединилась вокруг одного из внуков Халафа, проводила время с ним. Перед тем как его постигла смерть, он поставил своим заместителем своего сына, известного по имени Бу-Джафара Кабира. Когда над последним возобладала черная немочь, он посадил Бу-Хатима Батини. Но по выздоровлении Бу-Джафара этот Бу-Хатим не уступил главенства, ни во что не ставил Бу-Джафара.[389] Главенство ушло из дома Халафа. Этот Бу-Хатгм разослал проповедников по странам, как-то: в Табаристан, Исфахан, Азербайджан, призвал людей в свою веру. Эмир Рея“ Ахмед сын Али[390] принял его проповедь, стал батинитом. Затем случилось так, что дейлемцы восстали на алидов Табаристана, заявляя: „Вы — еретики. Вы приводите доказательство, что возвышенное знание произошло из нашей семьи, а оно — всеобще, не может „произойти“. Если вы учите — знаете, если кто другой, тот тоже знает. Возвышенное знание не переходит по наследству. Бог, преславный и всемогущий, одинаково послал пророка — мир над ним! — ко всем народам и всем племенам, он не избирал каких-нибудь особых людей, а весь народ. Нам стало известно, что вы — лжецы“. Эмир Табаристана оказал поддержку алидам,[391] но дейлемцы |187| восстали против него, говоря, что привезли из Багдада и городов Хорасана фетву и акт, что „ваша вера не является чистой, вы не исполняете того, что говорил бог и пророк“. Мы, являясь людьми гор, жителями лесов, и в шариате намного не отклонимся от верного пути“. При таких обстоятельствах этот Бу-Хатим Батини отправился из Рея в Табаристан и проник в Дейлем. Главою дейлемцев был Шарвин[392] сын Вардаванди. Бу-Хатим отправился к нему, стал с ними заодно и начал поносить алидов, занялся опорачиванием их. Он утверждал, что они неверующие, еретики. Он говорил: „Через некоторое, близкое время среди дейлемцев появится имам. Я знаю его установления и веру“. Дейлемцы воспылали рвением, приняли это. В дни Мардавиджа[393] дейлемцы и гелы, как говорится, „убежав от дождя, спрятались под водосток“, они целиком обратились на путь ереси. Некоторое время они провели с ним. Когда прошел предсказанный им для появления имама срок, они сказали: „Это — не имеет основы. Можно полагать, что эта вера — вера Маздака“. Они сразу оставили Бу-Хатима и обратились в веру людей семьи пророка, — господен мир над ним! — вознамерились убить Бу-Хатима. Бу-Хатим бежал и умер. Дела еретиков ухудшились. Многие лица отошли от их учения, раскаялись. В течение долгого времени шииты были в волнении. Они втайне составляли соглашения, пока вера не установилась на двух лицах: одна — на Абдуллахе Кавкаби,[394] другая — на Исхаке находившемся в Рее.[395]