Сибирь: счастье за горами

Погода была на диво. Комплекс «Центр Азии» был ухожен, к тому же я с удивлением обнаружила, что видела выставку работ этого скульптора у нас в подмосковной Истре, в музее Новоиерусалимского монастыря. Освещенный солнцем, уже тронутый желтизной, гористый берег Енисея был прекрасен.

Посмотрев снаружи на Музей политических репрессий, двориками я двинулась к центру города. Вероятно, в музейчике этом тоже могло быть что-то по истории местного шаманизма, потому что как раз шаманов-то репрессии сильно коснулись по понятным причинам. Вспомнила рассказ сэнсэя о том, как шаманила его бабушка – шаманка по прозвищу Красный Халат, – только втихую, занавесив все окна. Однако же как-то не хотелось мне сейчас, в такой прекрасный день бабьего лета, поднимать эту печальную тему.

Дорогой я отметила воистину ужасающий жилой фонд и встречающиеся по дороге цитаты из благодетеля и местного уроженца Сергея Шойгу. Состояние дворов и детских площадок рождало депрессию. Искренне желаю тувинцам избавиться поскорее от нынешнего так называемого главы региона – это удивительно, как можно за пятнадцать лет не сделать ничего для людей.

В центре города меня охватила ностальгия: на местной пешеходной улице перекладывали брусчатку – ну точно как у нас в Москве. Как у нас шутят по поводу этого деньгоотмывания, «пришло время менять брусчатку, зимнюю на летнюю».

Обилие парикмахерских и похоронных контор в городе N у Ильфа с Петровым наводило авторов на мысль о том, что местные жители рождаются на свет, дабы постричься, побриться и умереть. В Кызыле создавалось ощущение, что его жители приходят в этот мир, чтобы взять микрокредит и потом бегать от коллекторов. Ибо большинство объявлений было предложением «быстрых денег», а оставшиеся обещали в кратчайшие сроки выбить долги из нерадивых должников.

В магазине я с дотошностью оглядела молочку и выяснила, что все привозное – местного там не было вообще ничего. Даже хлеба. Немолодая продавщица рассказала, что раньше был и молокозавод и хлебозавод, но теперь собственного производства не осталось. Вообще кызылчане – люди отзывчивые. Снова забегая вперед, скажу, что они не бросят на дороге одинокого путника – подвезут, и дадут ночлег, и накормят-обогреют, если ночь застала в пути. И не бывает так, чтобы при виде «умершей» в степи машины и водителя, озадаченно копающегося в моторе, проезжающие бы не остановились и не спросили, не надо ли помочь…

Местный сувенирный магазин меня не порадовал разнообразием – выбор именно тувинских ремесленных изделий был воистину ничтожен. С горя купив кедровых орехов на базаре и обзаведясь симкой, я тронулась назад в «Монгулек» – тем более что уже начало смеркаться и следовало перевести дух, потому что планы у сэнсэя были наполеоновские, а энергия била ключом.

Уже во тьме я проходила мимо памятника Ленину напротив местного театра. Владимир Ильич точно говорил свое знаменитое: «Верной дорогой идете, товарищи», сопровождая сентенцию знакомым жестом.

– Я пытаюсь, – вздохнула я и устало побрела в гостиницу. Тем и закончился мой первый день на тувинской земле.

День второй

Утром позвонил сэнсэй и сказал, что застрял на поминках. Я, не теряя времени, решила, что нужно обязательно сходить в Национальный музей – его здесь называют «Алдан Маадыр». Радуясь тому, что все нужное человеку можно уместить в рюкзаке, я отправилась в центр города.

Надо сказать, позавтракать в Кызыле путешественнику почти невозможно: по утрам большинство кафе закрыты. А веган рискует умереть здесь голодной смертью. Каким-то чудом я обнаружила два открытых кафе. В первом мне предложили только пельмени.

– А нету каши? Ну хоть омлета, что ли? – Завтракать пельменями было как-то странновато.

Во втором кафе были тоже только пельмени и еще плов.

– С чем? – осведомилась я.

– В смысле, с чем? – не поняли меня. И даже немного обиделись.

– Ну, с курицей или с мясом?

В кафе подвисли – очевидно, то, что плов может быть не с мясом, стало для них полным крушением картины мира. Мне все стало ясно.

– Ладно… – вздохнула я. – Давайте, что ли, плов. Не пельмени же есть с утра.

На первом этаже музея была выставка тувинских серебряных дел мастеров – и даже если бы больше ничего мне не привелось тут увидеть, игра все равно стоила бы свеч. Магазинчик при музее опять не порадовал сувенирами. Я хотела купить пару книг прославленного писателя, этнографа и собирателя различных древностей Кенин-Лопсана, которому музей премного обязан, но там не продавалось ни одной.

Как раз началась экскурсия по золоту скифов. Я не очень люблю экскурсии, но что же делать – попасть в бронированный зал с двумя сейфовыми дверями можно только так. Телефоны нужно было оставить при входе в специальном шкафу.

Об этом золоте написано очень много, так что писать сызнова смысла нету. Но что одна золотая шпилька скифской царицы стоит целого Лувра – это точно. Экскурсовод поведала: все дошло до нас только благодаря тому, что скифы сделали в погребальном кургане несколько ложных камер и грабители могил, которые, конечно, были всегда и везде, остались с носом.