Сибирь, союзники и Колчак т.2

В Экономическом Совещании сидели, однако, не обыватели, а люди, которые знали все ресурсы страны, как знает географ карту, и для них не было ничего неожиданного в том, что говорил Неклютин. А министр рисовал не особенно блестящие перспективы. С утратой Бугульм и некого района мы теряем возможность обеспечить армию крупой. Мы не можем обеспечить армию фуражом, потому что овса мало, а вывоз сена затруднен. Военные власти на Алтае (например, в Бийске) задерживают местные запасы для обеспечения своих гарнизонов; но вывоз из алтайских губерний и без того затруднителен, потому что вагоны используются в восточном направлении. Мясные ресурсы истощаются. Маслоделие падает.

«Нужно уменьшить состав армии и конский состав», — раздаются голоса после этого доклада.

Таково было положение дел в мае, когда армия требовала снабжения и продовольствия на миллион человек и когда ресурсы уже истощались настолько, что трезвые люди требовали сокращения армии.

Долго ли дойти до другого вывода — «надо прекращать войну».

Результаты Совещания были доложены Верховному Правителю. Адмирал приказал мне передать Сукину, чтобы он немедленно поставил в известность союзников о грозящем армии вещевом голоде, а Михайлову — о необходимости расходования золотого запаса.

В этот момент начинается расходование небольшими, впрочем, партиями золота, которое всё время бережно хранилось Омским Правительством как неприкосновенное достояние народа.

Государственный контролер выехал на фронт, чтобы познакомиться с системой снабжения армии на местах и со способом определения ее численности. Существует ли в натуре миллион людей, на которых отпускаются последние средства?

Транспорт

Газеты переполнены были в это время печальной хроникой железнодорожного взяточничества. Провезти груз из Владивостока в Западную Сибирь становилось труднее, чем попасть в рай сквозь ряд чистилищ. Взятки в месте погрузки, в местах остановки, на границе с Забайкальем, у таможни правительственной и таможни семеновской, в каждом центре генерал-губернаторства, где возможна военная реквизиция... После бесконечных мытарств груз, сопровождаемый «толкачом», прибывает к месту назначения, но и здесь его ожидают испытания: либо реквизиция по распоряжению ставки, либо невозможность вывоза со станции. Владелец груза прибывает, например, с подводами на станцию, а эти подводы немедленно реквизируются для надобности военного ведомства.

Экономическое Совещание пожелало заслушать доклад о транспорте.

Два вечера, около семи-восьми часов общей сложностью, продолжался обстоятельный доклад товарища министра Ларионова, и перед глазами изумленных слушателей предстала картина такой грандиозной работы ведомства путей сообщения, такого величайшего напряжения местных его агентов и таких успехов, несмотря на все затруднения, что не нашлось ни одного члена Совещания, который мог бы бросить ведомству упрек. Присутствовавший в заседании член междусоюзного Технического Совета подтвердил правильность всех сообщенных цифр и фактов.

На Томской железной дороге скрывавшиеся в тайге большевики терроризировали местных служащих. Они нападали не только на станции, но и на сторожевые посты, громили их, уводили с собой стрелочников, иногда убивали служащих, но железнодорожники продолжали покорно нести свою лямку.

46% вагонов было занято русскими и чешскими эшелонами. Пять роскошных составов из лучших вагонов стояли в Омске в виде помещений для иностранных миссий, и всё же пассажирское сообщение улучшалось.

Но взяточничество, этот бич, это позорное пятно на всем русском быту — как бороться с ним? Не техническое ведомство должно было справиться с этим злом. Его корни — в общей деморализации, обнищании и жажде наживы и, может быть, в недостатках системы вознаграждения.

Отсутствие или недостаток премий, всеобщее уравнение окладов по классам, без учета важности и квалифицированности службы, приводило ктому, что начальники участков — инженеры — получали такое маленькое вознаграждение, что приходилось удивляться, как они живут.

Пользуясь случаем, торговопромышленники в Государственном Экономическом Совещании подняли вопрос о судьбе грузов, задержанных в связи с введением правил плановой перевозки. Я плохо разобрался в этом вопросе и не мог понять, почему торговопромышленники настаивали на отмене этих правил. Министр путей сообщения пригласил меня после этого на заседание Центрального Комитета, который раз в месяц распределял вагоны для перевозок.

Я попал на такое совещание уже в июне. Оно было очень многолюдно. Все проявляли громадный интерес. Совершалось одно из важнейших дел, определялся порядок питания страны и армии товарами.

— Чехо-войску — 130 вагонов, — говорит докладчик.

— Это, по крайней мере, в два раза больше, чем нужно на месяц, — шепчет мне на ухо сосед.

Все это знают, но громко возражает только председатель, Ларионов, по настоянию которого десяток или два вагонов скашиваются.

— Министерству финансов — 90 вагонов на сахар.

— А сколько вывезено в течение прошлого месяца?

— Половина.