Сибирь, союзники и Колчак т.2

Наметив эти очередные задачи, Верховный Правитель указал: «В ближайшее время предполагается привлечь общественных деятелей для разрешения и других важных государственных вопросов, связанных с выборами в Национальное Собрание, подготовкой к разрешению национальных вопросов, возникающих в России, и, наконец, вопросов областного управления».

Обещание было дано. План создания законосовещательного органа путем постепенного развития трех органов — Экономического Совещания, комиссии по Учредительному Собранию и Совета по делам местного хозяйства — был Верховным Правителем изложен в сжатой, но по существу вполне ясной и понятной форме.

— Навыдавали векселей! — сказал недовольный Жардецкий.

— Начнется парламентаризм! — сказали в демократической «Нашей заре». — Мы не будем писать об этой говорильне.

— Ничего из Совещания не выйдет. Нужен законодательный орган! — сказали левые.

Недовольных было больше, чем довольных.

Исторические параллели

«Открытие работ Государственного Совещания, — сказал я в своей председательской речи, — совпадает с годовщиной образования в Омске ядра центральной власти — отделов Западно-Сибирского Комиссариата, которые преобразовались затем в министерства сначала Сибирского, а впоследствии Всероссийского Правительства. Это был исторический момент, когда смелость и самопожертвование подали одна другому руку и творили чудеса.

Правительство не располагало тогда армией, оно имело только добровольцев. Не было власти и порядка на местах. Земские самоуправления, впервые появившиеся в Сибири в конце 1917 года, были разогнаны большевиками. Казна была ими ограблена — государство не имело достаточного количества денежных знаков и не имело возможности их выпускать.

Слишком много пришлось бы перечислять, чего не было тогда у власти, но если это трудно, то зато легко сказать, чем она обладала.

У нее было то, что объединило и власть, и население: общее сочувствие начатому движению, общее желание освободить Россию от позорного ига. Это общее сочувствие вместе с сознанием Правительства, что на его стороне правда, создало уверенность в успехе и помогло выйти из тяжелых затруднений.

Правительство было уверенно, потому что оно видело единодушный порыв и возрождение национального чувства. Оно было спокойно, потому что при общем сочувствии нельзя не победить.

Много пережито тяжелых моментов за этот длинный и трудный год, затруднений, в сравнении с которыми переживаемые ныне — ничто. Итоги пережитому и созданному подводить сейчас несвоевременно, но нельзя не сказать, что существующие условия работы несравнимо лучше, чем были год назад.

Достигнутые успехи несомненны. Мы обладаем сейчас армией, покрывшей себя боевой славой. Уральский поход в жестокие холода будет записан в истории. Такая армия не может не завершить с честью начатого дела.

Существование армии — показатель порядка. Действительно, пережитый год многому научил и многое улучшил. Мы обладаем сейчас аппаратом центральной и местной власти. Начал улучшаться транспорт, начата подготовка, хотя бы частичная и несовершенная, к упорядочению народного хозяйства. Есть полные основания быть еще более уверенными и спокойными, чем раньше. Но всякая уверенность имеет свои условия. После года войны мы переживаем момент величайшего напряжения сил».

Экономика

«Победы нужно добиться двойной, — продолжал я, — над большевизмом и над хозяйственной разрухой страны. Победить то и другое можно лишь при условии, что Правительство так же, как год тому назад, будет действовать в атмосфере общего сочувствия и единодушного порыва. Больше чем когда-либо необходимо полное единение всех сил власти и общества. Силы эти должны быть сосредоточены прежде всего на стороне хозяйственной.

Русская революция пошла по неправильному пути. Она совершалась во имя политической свободы и улучшения экономического благосостояния широких народных масс, а привела она к уничтожению свобод и разрушению даже относительного благосостояния, которое было ко времени революции. Временное Российское Правительство во главе с князем Львовым издало законы, установившие свободу печати, собраний, союзов, но обстановка политической жизни не обеспечивала сохранения этих свобод, и начиная с июльских дней Временное Правительство, возглавляемое Керенским, создавало одно за другим ограничения этой свободы, расширяя дискреционную власть министров и в отношении печати, и в отношении собраний, и в отношении публичных речей.

Большевики вовсе уничтожили все свободы. Они отменили не только свободу печати, собраний, слова, но и свободу передвижений и, что хуже всего, взамен отмененных установили особый вид свободы — свободу оскорблений и унижений человеческой личности.