Сибиряки

— Второе, товарищи члены бюро: в результате преждевременно заброшенной старой трассы и вынужденной прокладки пути в Заячьей пади Северотранс только на простое транспорта уже понес убытков на двадцать тысяч рублей, не считая стоимости временного транзита, взрывных и прочих работ…

— Ясно, — буркнул Теплов и что-то черкнул в блокноте.

Перфильев передохнул, вытер платком заблестевшее от пота лицо и продолжал называть цифры убытков. Поздняков, скрестив на груди руки, внимательно слушал Перфильева. Члены бюро поглядывали то на Перфильева, то на Позднякова, и трудно было понять, сочувствовали ли они Позднякову или соглашались с Перфильевым.

— …Теперь Северотранс снова вынужден рисковать государственными средствами, пробивая путь на соединение со старой ледянкой…

— Уже пробили. Сам видел.

Перфильев густо покраснел.

— Да. Но эта заслуга, мне кажется, прежде всего принадлежит вам, Василий Герасимович, и водительскому и ремонтному составу Северотранса, который, не щадя сил для спасения дела, провел этот путь в сложнейших условиях гор и морозов…

— И правильно! Честь и хвала таким рабочим! А мне… мне тоже «спасибо» полагается, я насчет дедов кое-кому напомнил, — весело подмигнул Теплов Позднякову.

— Совершенно верно, — не понял Перфильев, о каких дедах сказал секретарь. — Но, видимо, не было бы нужды в этих нечеловеческих усилиях рабочих, товарищи, не было бы обмороженных в наледи людей и, наконец, не было бы всех этих ужасных затрат и аварий, если бы товарищ Поздняков пошел не по пути безрассудного риска, а прислушался к советам товарищей… может быть, более опытных в этом деле. И я в свое время, и Игорь Владимирович, и многие другие товарищи предупреждали его о пагубности такого глупого, простите за выражение, риска…

— Риск большой, верно. Не все предусмотрели, выходит… Судить бы за такие дела следовало, — поддакнул Теплов.

— Вот именно! — с жаром подхватил Перфильев. — В такое время, когда от нас, как никогда, требуют обеспечить всем необходимым золотые прииски Лены, когда на западе и востоке разгорается вторая мировая война, товарищи из Северотранса забыли обо всем этом и решили рисковать жизненно важной трассой. Что значит оставить прииски без хлеба, машин, взрывчатки, строительного железа! Что значит рисковать жизнью золотых приисков Лены!..

— Ясно! Вот и я, выходит, тоже зря разрешил Позднякову… А видишь, как нехорошо получилось.

— Как?.. — сбился с мысли Перфильев. — Вы хотели сказать: не разрешали?

— Да нет, я верно сказал: разрешил. Благословил даже. Так вы и меня запишите… в акт этот: Теплов, мол, тоже сукин сын… Ну-ну, дальше!

Члены бюро сдержанно рассмеялись, а Перфильев, обескураженный таким выпадом секретаря, побледнел.

— Вы шутите, Василий Герасимович?

— Не шучу. Говорю: благословил, что же мне теперь — пятиться, что ли? Дальше!

Перфильев почувствовал, как почва уходит из-под его ног: еще одна-две таких реплики секретаря — и он будет освистан. Что же это такое? Спелись они с Поздняковым? Или из личной неприязни Теплов ставит ему, Перфильеву, палки в колеса? Вот и приказ Павлова об отстранении Позднякова от руководства работами в Заячьей пади остался у секретаря в папке…

— Вы издеваетесь, товарищ Теплов! Вместо того, чтобы наказать зарвавшегося Позднякова, вы высмеиваете все мои доводы! Факты! — и видя, что Теплов не перебивает его и даже слушает внимательно и серьезно, отдышался, сбавил тон. — Кто, например, разрешил Позднякову и товарищу Танхаеву не выполнять распоряжения треста?.. Мало того, товарищи, Танхаев, насколько мне известно, своего родного племянника — совсем ребенка! — бросил на произвол судьбы, и тот оборванцем бегает по автобазе…

— Ну? — удивился Теплов.

— Какого племянника?.. — поднялся с места Танхаев.

— Сиди. Потом вспомнишь, — тихо осадил Теплов. — Говорите!

Перфильев еще раз отдышался, вытер потное лицо, шею. — Обходной путь не спасет того, что уже разрушено Поздняковым. Вот пожалуйста, — Перфильев быстро перелистал блокнот. — Грузов за это время перевезено в Жигалово двенадцать тысяч четыреста восемьдесят тонн, а по графику должно быть пятнадцать тысяч!..

— Перерыв! — громко объявил Теплов. И уже весело: — Фу, черт! Проверить придется, тяжелая атмосфера.

После продолжительного перерыва члены бюро, к немалому удивлению Перфильева, поддержали не его, а… Позднякова. Промолчали и члены комиссии. В заключение Теплов сказал:

— Согласен кое в чем с Перфильевым: предупредить следует Позднякова. Рисковать, вводить новое надо, но не с плеча. Плохо продумали с утеплением перекатов — вот и результат. Не сомневаюсь: в будущем году перекаты будут утеплены лучше, но как бы опять чего не упустили… Кто тебя знает, что ты там еще со своим народом придумаешь? Предупредить надо!.. — И уже полусерьезно-полушутя прокурору: — Отпустим грешника? Ну, вот видишь — отпускаем.

— Позвольте, а как же указания треста? Товарища Павлова? — вскричал Перфильев.

— Знает ваш Павлов, все знает. И убытки, и пальцы — все. — И к Танхаеву: — Ну что там с наледью? Говори!

Танхаев встал, обвел присутствующих плутоватым восторженным взглядом.