Сибиряки

— Но ведь я еще никого не бросил, няня!

— Знаю тебя, не скалься. Чего в голову вобьешь — так ничем не совратишь, помню. Мало тебе родители Оленькины говаривали — и так уж, и этак уж — а ты что, послушал их? И родительницу Оленькину, почитай, ты первый в гроб вогнал… Ой, да что я болтаю-то…

Алексей молча серьезно смотрел на Романовну.

— Ты уж прости еще раз, Алешенька, если чего лишнего говорю, а об Оленьке ты не смей думать. У нее, может, дело к тому идет, чтоб устроиться. Вот и в расстройстве, видать, потому…

— За Луневым?

— За ним, за Яшенькой. Хороший он…

— Ну что ж, пусть Оля и решит, кто ей лучше, — поднялся с дивана Алексей.

— Слава-те, господи! — вздохнула старушка. — Решит, решит она, не сумлевайся!.. Да и ты реши, обдумай все, соколик мой. Детишек-то бросать — это ж все одно, что прикончить их, как котят малых. Кем они без отца-то вырастут?.. Семья ведь — она не забудется. А Оленька вольный человек… Чего ж ты зараз две души губить хочешь? Богом прошу тебя!.. — И Романовна, продолжая увещевать Алексея, легонько вытолкнула его за двери.

9

Жизнь широко улыбнулась Лешке Танхаеву-Фокину. Хвастал перед водителями, что родным племянником доводится парторгу ЦК, а вышло так, что не племянничком, а единственным его сыном! Долго не верили Лешкиному счастью ремонтные рабочие и шоферы автобазы, пока сам Наум Бардымович, новый Лешкин отец, не сказал им:

— Почему не верите? Почему не похож? Я маленький был — тоже рыжий был, на солнце лежал много…

Посмеялись шутке Танхаева, в последний раз подивились такой оказии — и поверили, примирились.

Теперь Лешка мог не прятать от цепких глаз да жадных ушей сплетников ни своей добротной одежки, ни законных сыновних прав — живи, Лешка.

И Лешка зажил счастливо и спокойно. За отцом к девяти машина заходит, а Лешка к восьми ноль-ноль уже в цехе. Правда, закрепленной машины за ним пока нет, но зато попутных — на выбор! Вот и сегодня вышел из ворот Лешка, огляделся: не идет ли попутная? Заскочить в кузов — плевое дело. Не ходить же пешком, когда есть в городе транспорт.

Лешка пересек улицу, зашагал тротуаром, туда, где у магазина стоял кузовной ЗИС и рабочие снимали с него последние ящики. Лешка обошел машину, по эмблеме на дверцах кабины определил ее принадлежность, крикнул сидящему за стеклом водителю:

— Привет!

Водитель опустил стекло дверцы.

— Ты чего, рыжий?

Лешка подбоченился, деловито спросил:

— Вы не в Маратово? Мне в Северотранс надо.

— Ладно, ступай, ступай! Ишь, какой пассажир нашелся!

Лешка хотел отойти и поискать попутную машину, но слишком невежливый тон водителя задел его за живое.

— Эх ты! Я думал, ты шофер, а ты липа! Стоп-сигнал без лампочки, номер грязный!..

— Ну-ка мотай отсюда, щенок! Тебя не спросили!

— Спросишь еще! Вот позову автоинспектора, он тебе проколет дырку в талоне!

— Мотай, говорят! — и водитель угрожающе приоткрыл дверцу.

Лешка отбежал, оскалил в злющей гримасе зубы.

— Ну, липа, ты у меня наплачешься!.. — и, обойдя кузов, нырнул с другой стороны под кабину. Нашарил рукой, перекрыл бензиновый краник, выбрался из-под машины, тщательно отряхнулся. И опять, уже с передка, зашел к водителю.

— Ты, липа, не сердись. Мы с тобой еще встретимся! — он весело подмигнул невежливому шоферу и отправился восвояси. Оглядываясь, видел, как закрывали задний борт кузова, как тронулась и покатилась вслед ему машина. Лешка сошел на мостовую, выждал, когда приблизился к нему грузовик, и, помахав водителю шапкой, смешался с толпой прохожих. Негласный ученик Ивана Тихоновича — Лешка знал, что машина, если перекрыть краник, пройдет немного, и шоферу, даже опытному, трудно сразу додуматься до причины. Другой и вовсе не догадается, будет в бензонасосе шарить. Так и есть: трехтонный ЗИС с сердитым водителем застрял на самом перекрестке. Лешка даже присвистнул от удовольствия. Шофер, подняв капот, нервничал, копался в моторе. И было от чего нервничать: водители с трудом объезжали неудачника и ругались. А тут еще девушка-милиционер с жезлом. Лешка, заложив руки в карманы, приятельски окликнул «сердитого»:

— Привет, липа!

— Пошел к черту, пока цел!

— Я-то пойду, а вот как ты, липа… — и отскочил: шофер замахнулся на него ключом. — Ну-ну, осторожней!

Лешка решил мстить до конца. Обойдя вокруг ЗИСа, встал на подножку, нажал сигнал. Взбешенный водитель кинулся догонять хулигана.

— Караул! Убивают! А-а!.. — заорал благим матом Лешка, хватая прохожих. Целая толпа немедленно окружила мальчика и поймавшего его за рукав водителя. Лешка орал, выдавливая из себя слезы, вертелся юлой, вырывался из цепких рук, звал на помощь. Толпа гудела.

Сердобольные вступились за Лешку.

— Мальчонку бьют!

— Чего мальчика мучаешь, ирод? Чего он тебе такое сделал?

Свисток регулировщицы проломил круг.

— Вы, товарищ водитель, машину бы скорей убрали с дороги. Чего вы к мальчику привязались?

Шофер отпустил Лешку и, с отчаянием взглянув на регулировщицу, вернулся к своему ЗИСу. Кто-то поставил Лешку на ноги, кто-то платком вытер ему лицо, поправил шапку. Лешка поблагодарил, выбрался из толпы и опять вышел на перекресток.

— Привет, липа!